Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Совет Туркестанского Генерал-Губернатора, пунктом 7 Журнала своего от 31 Мая с. г. за № 16, признал своевременным и необходимым установление в законодательном порядке обязательности знания русского языка для лиц, занимающих должности волостных Управителей, народных судей, сельских старшин и кандидатов к этим должностям. На случай неизбрания подлежащими обществами на названные должности лиц, удовлетворяющих этому цензу, подлежащей власти должно быть предоставлено право замещать эти должности по своему усмотрению. При настоящем положении вещей я не могу согласиться с таковым постановлением Совета и вполне присоединяюсь по затронутому вопросу к заключениям гг. Военных Губернаторов, с присовокуплением нижеследующих соображений. При существующем слабом вообще в среде местного населения развитии даже туземной грамотности[316] законодательное осуществление проектируемого Советом порядка неизбежно выразится прежде всего в упразднении выборов на весь тот период времени, в течение которого будет подготавливаться в волостях известный контингент лиц с требуемым образовательным цензом для занятия должностей по туземному сельскому управлению и народному суду. Подготавливаться подобный контингент лиц, помимо необходимого для сего времени, может только при непременном условии более или менее интенсивного развития на местах, в волостях, сети русско-туземных школ, обстоятельство Советом совершенно игнорированное. Иначе, при слабом развитии названной школьной сети, а равно и при отсутствии таковой на местах, местному населению или придется лишиться на известный период времени выборного права, или приобретать, ради сохранения этого права, требуемый образовательный ценз вне пределов своего места жительства, или же, наконец, определенная группа жителей данной волости, обладающая требуемым образовательным цензом, может оказаться в течение известного времени хроническими, так сказать, избранниками, отвечающими, правда, установленному образовательному цензу, но, быть может, далеко не отвечающими требованиям и нуждам административного управления. При отсутствии в волости лиц, обладающих установленным образовательным цензом для замещения должностей по туземной администрации и народному суду, Совет проектирует назначать на таковые должности лиц по усмотрению подлежащей власти, т.е. в этом случае будет иметь место отмена выборного начала. В настоящее время закон (примечания 1 и 2 к ст. 82 Турк. Пол.) допускает отмену выборов только в случаях исключительных. Следовательно, отмену выборного начала закон отмечает обстоятельствами не обычного, а исключительного порядка и, несомненно, придает подобной мере карательное значение. Отсутствие в волости лиц с требуемым образовательным цензом для замещения должностей по туземной администрации и народному суду – с точки зрения большинства членов Совета – упраздняет выборное начало и влечет за собой назначение на эти должности лиц по усмотрению подлежащей власти. Если подобная отмена выборов в некоторых местностях продолжится, напр., десяток лет, – т.е. иначе – три выборных трехлетия, – то, следовательно, эти местности в течение десятка лет окажутся в том положении, какое закон допускает лишь при наличности исключительных обстоятельств как наказание. Таким образом, темное туземное население, – едва ли уж так повинное в своем настоящем безграммотстве, – будет подведено под карательную норму. В формуле большинства членов Совета возможно до известной степени предположить даже тенденцию о полной, окончательной ликвидации местного выборного начала, так как немедленное ныне же осуществление Советского[317] постановления – при существующем положении вещей – заведомо привело бы все выборы к несостоятельности. Подобный прием ликвидации местного выборного начала, безусловно, был бы истолкован в массе как беспричинная репрессия, совершенно населению непонятная уже по одному тому, что отсутствие устанавливаемого ныне для лиц туземной администрации и народных судей образовательного ценза никогда еще, в течение полустолетия, не являлось поводом к отмене выборного начала. Даже в 1898 г., после восстания Минг-Тюбинскаго Ишана Мад-Али, местная выборная система не была уничтожена, хотя это, может быть, и было бы справедливо в данный момент как доказательство нашего недоверия к местному населению и как репрессивная мера. Следовательно, законодатель и при таких чрезвычайных обстоятельствах не почитал нужным упразднять местное выборное начало. При этом надлежит заметить, что законодатель, ограничивая в исключительных случаях местное выборное право, в то же время не распространял этого ограничения на народный суд, а относил это ограничение исключительно только к лицам туземной администрации. Недочеты выборной системы заключаются не в самой системе, а в отрицательных действиях отдельных лиц, или групп, но одно это обстоятельство едва ли может служить достаточным основанием для полной ликвидации местного выборного начала. Выборное начало мы видим искони существующим в коренной Руси, выборное начало мы видим на Кавказе, с его менее устойчивым населением, чем туркестанское, но не видим мы вовсе законодательного намека – хотя бы и замаскированного – на упразднение этого выборного начала. Формула большинства членов Совета представляется мне до известной степени и половинчатым решением, ибо касается только одних сельских старшин, игнорируя аульных, которые по закону входят в состав лиц той же туземной администрации. Таким образом, для одной группы местного населения устанавливается обязательная наличность образовательного ценза, а другая группа этого же населения от этой обязательности изъемлется. Отсутствие устанавливаемого большинством членов Совета образовательного ценза для замещения должностей по туземной администрации и народному суду предоставляет подлежащей власти право замещать эти должности по своему усмотрению. По действующему закону при выборной системе на должности по туземной администрации и народному суду избираются лица из туземных жителей волости – т. е. лица, во всяком случае более или менее близко стоящие к данной волости, к данному сельскому обществу, а следовательно, и знающие все местные условия. Формула Совета в этом отношении безгранична по своей эластичности, так как вполне допускает возможность подлежащей власти распространить свое усмотрение не только за пределы данной волости, но и за пределы уезда и даже области. Таким образом, при назначении и на должности по туземной администрации и народному суду в порядке административном могут быть назначены лица, ничего общего с тем районом, представителями которого они должны являться, не имеющие, с местными условиями совершенно не знакомые и с местными интересами ничем не связанные. Подобные по назначению должностные лица явятся в полном смысле слова и во всех отношениях чужаками для местного населения и едва ли не будут ему тягостны, а для надобностей и целей административного управления могут быть совершенно не приспособлены, а следовательно, и не отвечать своему назначению. При выборной системе должностные лица туземной администрации, во всяком случае, находятся под двойным контролем: и со стороны правительственной власти, и со стороны общества, избравшего данных должностных лиц. В случае нарушения выборным лицом туземной администрации чьих-либо прав, или учинения какого-либо проступка заинтересованное из среды туземного населения лицо всегда постарается довести до сведения участкового пристава или уездного Начальника. Ставленник же по назначению в миросозерцании туземца всегда будет представляться так или иначе забронированным тем начальствующим вниманием к этому ставленнику, именно которое и поставило его на должность, а потому туземец прямо-таки по неразвитости своей, в большинстве случаев не рискнет доводить до сведения уездной Администрации о каких-либо правонарушениях или проступках ставленника по усмотрению начальства; отсюда вытекает возможная безнаказанность подобного ставленника. Назначение лиц туземной администрации по усмотрению подлежащей власти настолько подчас бывает слабо обставлено надлежащими гарантиями, что представляется оружием обоюдоострым. Как на яркий пример, и в то же время тягостный пример подобного назначения я могу указать назначение Куклинским волостным Управителем (бывшего Маргеланского, ныне Скобелевского, уезда Ферганской области) туземца Гаиб Назара Атык Суфиева, одного из главных сподвижников Минг-Тюбинского Ишана по Андижанскому восстанию 1898 года, казненного вместе с Ишаном в Июне того же года по приговору Военного Суда в г. Андижане. Формула большинства членов Совета вполне допускает, по моему мнению, назначение по усмотрению подлежащей власти, например, киргиза, удовлетворяющего требуемому образовательному цензу, народным судьей в сартовскую волость. Подобное назначение, думается мне, во всяком случае явилось бы для этого населения в моральном отношении тягостным. Пятьдесят лет тому назад в наших руках, как победителей, были всецело судьбы и туземной школы, и народного суда. Если мы на протяжении этого полустолетия сохранили для местного населения эти два главных социальных нерва в полной их неприкосновенности до наших дней, то с этим обстоятельством нельзя, по моему мнению, не считаться и ныне. В затронутом вопросе двух мнений, разумеется, быть не может: введение государственного языка в обиход туземного управления не только желательно в практическом отношении, но оно необходимо в государственных интересах как залог русификации края. Но для осуществления этого надо же и предоставить местному населению доступную возможность к усвоению государственного языка, для приобретения связуемых с сим преимуществ, мерами подготовительно-образовательными, но никак не созданием таких мер для усвоения государственного языка, которые так или иначе могли бы отрицательно отразиться на целостности ранее дарованных этому населению прав, или вообще могли бы оказаться ему тягостным, так как эти последние меры могут породить в темной туземной массе полное недоразумение, а в худшем случае даже раздражение, что, в моем разумении, никак не может почитаться актом политической мудрости нашей на мусульманской окраине, окруженной кольцом мусульманства. Формула большинства членов Совета, по моему мнению, является решением чисто-академического свойства, и притом не совпадающим с заключениями гг. Военных Губернаторов, именно которым и придется считаться с последствиями этой формулы в случае законодательного ее осуществления. Затронутый вопрос чересчур многогранен, и жизненное разрешение свое он мог бы получить, по моему мнению, при личном участии в обсуждении и голосовании его в Совете гг. Военных Губернаторов областей.