Туркестанские повести

— Подожди, еще взмолишься, — усмехнулся кто-то из соседей. — Трофим Иванович любит порядок во всем.

— Было бы смешно, если бы сам старшина не любил его, — отозвался Григорий.

Ниже фотографии старшины была прикреплена выписка из краткой характеристики его боевых дел. Только осенью сорок первого года зенитчик Трофим Дулин вместе со своими однополчанами сбил на подступах к Москве несколько немецких штурмовиков и бомбардировщиков. Потом воевал под Сталинградом, принимал участие в прорыве Ленинградской блокады, бил врага на Орловско-Курской дуге и закончил войну в Берлине.

«Вот он, оказывается, какой, наш старшина! — с восхищением подумал я. — Зря Гриша треплет языком об «иконостасе». Это заслуженные боевые награды».

Гляжу на стенд, у которого толпятся новички. Рассматриваю рисунки. Читаю надпись:

«Перед нами весь мир буржуазии, которая ищет только формы, чтобы нас задушить (В. И. Ленин)».

А вот еще одна:

«Американские войска дислоцируются ныне более чем в 30 государствах. Число военных баз за рубежом превышает 2000. Военный бюджет… Расходы на шпионаж… На идеологические диверсии… На космическую разведку…»

Нельзя сказать, что я и раньше не знал всего этого. Но только теперь, когда сам надел солдатскую форму, впервые начинаю осознавать, что не кто-то другой, а именно я сам и тысячи других, как я, должны стать щитом против страшной силы. А как стать, когда я ничего не знаю и не умею?..

Мы не успели осмотреть всю наглядную агитацию, потому что дежурный подал команду:

— Приступить к политинформации!

Едва солдаты успели сесть за столы, на которых лежали подшивки газет и журналов, как вошел командир батареи капитан Тарусов, он же секретарь партийной организации дивизиона. Капитан был невысок, но плотен, с добродушными серыми глазами и чуть вздернутым подбородком. От широкого лба в негустую темно-русую прическу пробирались залысины. Офицер поздоровался и, задержав взгляд на новичках, спросил мягко, совсем не официально:

— Привыкаете, товарищи?

— Осваиваемся помаленьку.

— Времени у вас немного: старослужащие скоро увольняются, вы замените их. Да и обстановка сейчас не такая, чтобы благодушествовать. — Капитан повернулся к карте, отыскал Вьетнам.

Тарусов не сгущал краски, просто приводил факты о зверствах агрессоров.

— Они применяют реактивные бомбардировщики, сверхзвуковые истребители, испытывают новые бомбы, напалм и фосфор…

Припомнился очерк, который я прочитал в одном из армейских журналов об офицере Тарусове. Может, это о нашем капитане? Да, кажется, фотография очень похожа… Богатая биография у него…

Очеркист писал, что, когда началась война, отец Тарусова наспех собрал домашний скарб, посадил жену и пятерых детишек на телегу и двинулся на лошаденке от латвийского хутора Синяя Река. Где-то позади ухали разрывы, вспыхивали кровавые зарницы. На восток шли толпы перепуганных беженцев. По нескольку раз в день на них пикировали чужие самолеты. Дикий вой моторов… Бомбы… Снаряды… Люди срывались с повозок, бросали тачки и узлы и опрометью кидались в канавы и кюветы. Причитали женщины, ругались мужчины, плакали дети. На дороге вспыхивали чадные костры, дико ржали изувеченные лошади, в предсмертной агонии бились коровы.

Почти до Калинина беда щадила семью Тарусовых. А перед самым городом налетевший «мессершмитт» убил трехмесячного Славку. Убил на руках у матери, Анны Викентьевны…

А потом, уже вшестером, долго добирались до Перми и дальше — в глухую таежную деревню. Обовшивели, оголодали в пути и на место добрались лишь к декабрю. На ногах держался только старший из детей — нынешний капитан, остальные лежали пластом. Благо, люди помогли: приютили, пригрели, выходили малышей…

Может быть, рассказывая о Вьетнаме, Тарусов вспоминал сейчас черные дни, пережитые им самим. Я зримо представлял себе эту далекую землю в огне, пылающие джунгли, партизанские засады, разоренные селения, разбойные налеты карателей…

Глядя на карту, капитан скользнул указкой по Западной Германии, Соединенным Штатам и продолжал:

— Теперь мы все чаще убеждаемся в том, что империалисты не предупреждают о развязывании военных конфликтов, как это было когда-то. Они нападают внезапно, и нет гарантии, что враг не нарушит воздушное пространство, в том числе и в нашем районе, в любую минуту. Поэтому мы постоянно должны быть начеку. Скидок никто нам не сделает, хотя в дивизионе много молодых солдат. Какой же выход? Браться за учебу без промедления и научиться владеть оружием и техникой так, как старший сержант Родионов, сержанты Назаров, Акимушкин, ефрейтор Кобзарь, Валентина Леснова…

Старший техник-лейтенант Бытнов снова привел нас к траншеям.

— Надо заканчивать этот марафет, — сказал он, распуская строй.

— А что такое марафет? — спросил Шукур Муминов.

По лицу Бытнова скользнула тень насмешливой улыбки: