Туркестанский крест

Конец апреля, теплынь, солнышко весеннее светит… и такая мясорубка… за каждый дом, за каждый двор, за каждый метр. Мы с дружком бежали за бронёй танка, а в него, в танк наш, на маленькой такой площади перед высоченной красной кирхой немцы два фаустпатрона всадили. Хана и танку, и экипажу, всё в огне, в дыму. Дружок мне под ноги упал… а головы у него нет, совсем нет, из горла кровь фонтаном хлещет… из крупнокалиберного… прямо в голову… – голос главного редактора как-то странно дрогнул.

Он поднялся со стула и подошёл к подоконнику, на котором стоял горшок с геранью. Взял в руку подстаканник с пустым стаканом, зачем-то переставил его на журнальный столик, стоящий у самого дальнего окна, и, раздвинув тюлевые занавески, минуты полторы внимательно рассматривал плывущие по небу облака… Не подходя к столу, он продолжил свой рассказ.

– Залез я под танк и не знаю, что делать. Машина горит, а если боекомплект рванёт – мало не покажется! Прячусь за клубами дыма и понимаю, что и минуты не пройдет, как убьют. Бежать назад, к дому? Метров тридцать… Тоже верная смерть! А бой-то, наверное, последний, до Рейхстага километр остался.

Вот тогда-то я и решился на разговор с Богом, без всяких там молитв, так, по-солдатски. Мол, помоги, Господи! Молодой я, жить хочется, аж страсть. Помоги, что тебе стоит? Дай знак! Я по твоему знаку и рвану. Глаза прикрыл, жду, значит, знака… Вокруг пули летают… Автоматные – как воробушки посвистывают, пулемётные – фырчат, а те, которые в танк попадают, рикошетируют с каким-то загробным завыванием… И вдруг перед глазами появляется та самая цыганка, с Поворинского вокзала, и говорит с укором, мол, война кончается, а ты тут разлёгся. И командует – «Бегом марш!» Я по её команде, не раздумывая, вскочил и рванул к дому. Показалось мне тогда, что пока бежал, вечность прошла… Ввалился в подъезд… Живой, не ранен даже… А к концу следующего дня война-то и закончилась. Так, пацаны из гитлерюгенда изредка постреливали кое-где. Если честно, я до сих пор не понял, кто мне команду на перебежку подал: то ли Бог, через цыганку, то ли та самая цыганка, напрямую, без всякого Бога.

Домой вернулся, женился на девчонке, о которой всю войну мечтал. Выучился, детей родили, мальчика и девочку. И жена меня всю жизнь любит. Не скажу, конечно, что первая красавица, но вполне симпатичная, ты ж её знаешь. Другие женщины в моей жизни, если уж на чистоту, тоже были, но красавиц, на которых мужики оборачиваются, не было ни одной. Тебе же, за каких-то шестнадцать лет, аж трёх таких пообещали! А потом-то, может, и ещё три раза по три… А ты – маловато будет! Стыдитесь, Кольченко.

А если уж совсем серьёзно, то думаю я, что любовь красивой женщины – конечно же, награда. Узнать бы у кого, за что вручает судьба такие награды… – и он опять незаметно перешёл на шутливый тон.

Минут через десять, получив наказ служить достойно, Максим вышел из редакции на шумную улицу. В молодой траве качали золотыми головками будущие одуванчики. Над ними, ошалело вращая крыльями, надрывно жужжал чёрно-жёлтый шмель, опьянённый хмельной весной, выживший наперекор морозам и вьюгам. Кольченко брёл в сторону дома, всё отчётливее осознавая, какая сложная штука жизнь. Пошёл к умному человеку со своими вопросами, тот, вроде бы, всё разъяснил, а в результате вопросов стало ещё больше.

Скрип тормозов вернул его в настоящее. Уазик остановился в конце урочища Фирюза, у ворот, за которыми начиналась самая настоящая погранзона. До границы с Ираном отсюда было не больше трёх километров по Арчабильскому ущелью, в котором и располагалась застава «Фирюза». Слева и справа от ворот тянулся солидный забор, увенчанный спиралью колючей проволоки. Он перекрывал даже текущую по долине речку Фирюзинку, упираясь в отвесные скалы ущелья. Максим вышел из машины и с наслаждением вдохнул порцию чистого и относительно прохладного горного воздуха. Из калитки, расположенной рядом с воротами, появился пограничник с автоматом на плече. Он взглянул на документы лейтенанта, и открыл ворота.

– Можете проезжать. До заставы – чуть больше километра. С дороги не сворачивайте. Старший лейтенант Шевченко ждёт Вас.