Туркестанцы

В конце 1923 года с массовым басмаческим движением в Локае было покончено. Против мелких шаек басмачей поднялось местное население. Отряды местной самообороны, организованные ревкомами, получили оружие. Население отказывалось давать басмачам продовольствие и фураж, не пускало в кишлаки.

Главарь локайской шайки Ильбаши с полусотней всадников попытался силой овладеть кишлаком Пакрабад. Двести джигитов племени бадракли, посланные ревкомом, наголову разбили басмачей и вынудили Иль-баши бежать из Локая. Это настолько устрашило остальные банды, что они не решались даже приближаться к населенным пунктам.

В конце декабря 1923 года в штабе 13-го стрелкового корпуса стало известно, что Ибрагим-бек и Хурам-бек задумали уйти в Среднюю и Западную Бухару на соединение с бандой Абдукагара.

Чтобы не выпустить Ибрагим-бека, командир корпуса Павлов приказал мне вывести бригаду из Локая, занять рубеж Дейнау — Ширабад и запереть выход из Восточной Бухары.

Полки бригады были стянуты в Яван. На смену нам пришли 64-й и 65-й кавалерийские полки 11-й кавалерийской дивизии.

После митинга, на который съехались жители со всех окрестных кишлаков, бригада выступила из Явана. В авангарде шел 2-й кавалерийский дважды Краснознаменный Гиссарский полк. Бригада походной колонной двигалась по дороге к Янги-Базарской переправе. Почти год назад этой же дорогой бригада шла в Яван. Но сколько перемен произошло за это время! В апреле 1923 года, когда мы вступили в пределы Локая, нас встречали опустевшие, будто вымершие кишлаки. Жители прятались в горах. Почти все население, за исключением дряхлых стариков, женщин и малолетних детей, было вовлечено в ряды басмачей. Снежные вершины гор, бурные реки, узкие глубокие ущелья казались неприступными. Помню тяжелое ощущение затерянности, охватившее меня, когда мы вступили в незнакомую, враждебно настроенную долину Локая — это грозное гнездо Ибрагим-бека.

За короткое время мы привыкли к суровой величественной природе Локая, полюбили его людей, за свободу и счастье которых было отдано так много красноармейских жизней, и теперь с грустью покидали этот край. Жители кишлаков выходили на дорогу, чтобы проститься с бригадой. Резкие звуки карнаев прорезали воздух, эхом отдавались в горах, извещая население о нашем уходе. В проводах бригады принимали участие все, от мала до велика. Провожали нас даже женщины. Кутаясь в паранджу, они выбегали из дворов и при одобрительном молчании мужчин совали в руки красноармейцев скромное угощение. Лица их еще были закрыты чадрой, но сам факт, что женщины не побоялись покинуть женскую половину дома и выйти на дорогу к войскам, говорил о том, что многое здесь изменилось за истекший год.

По обочинам дороги скакали локайские всадники, провожавшие нас до самой переправы. Вместе с нами ехали ревкомовцы Абдул-Азис, Карши-аксакал, Мирза-Набиев — наши верные боевые товарищи и преданные друзья. Когда последний красноармеец перешел Кафирниган, на локайском берегу все еще стояли толпы людей.

В начале 1924 года я уехал в Москву на Высшие Академические курсы Красной Армии и на год расстался со Средней Азией.

Часть четвертая В пустынях Хорезма

Немного истории

В июне 1924 года, по окончании Академических курсов, я вернулся в Ташкент и привез с собой приказ Народного комиссара по военным и морским делам М. В. Фрунзе о назначении меня командиром 7-й (бывшей 1-й) отдельной Туркестанской кавалерийской бригады, стоявшей в это время в Ширабаде. Командующим Туркестанским фронтом в это время был М. К. Левандовский.

Михаил Карлович Левандовский родился в 1890 году в Терской области, в семье фельдшера. Окончив реальное, а затем военное училище, он служил офицером царской армии и участвовал в первой мировой войне. После Октябрьской революции Левандовский вступил в Коммунистическую партию и, вернувшись на родину, пошел добровольно в Красную гвардию. Вскоре он был назначен командующим войсками, а затем военным комиссаром Терской республики.

В начале октября 1918 года войска Северного Кавказа, сведенные в 11-ю армию, разбили части генерала Деникина под Армавиром и Ставрополем. Но эти победы достались дорогой ценой, армия понесла большие потери в личном составе и осталась без боеприпасов. А с потерей железной дороги Тихорецкая — Царицын армия к тому же оказалась отрезанной от главных сил Южного фронта. Вскоре начались осенние дожди, и в армии вспыхнула эпидемия тифа. В этот тяжелый момент было раскрыто предательство командующего армией Сорокина.

Против 11-й армии Деникин бросил свои лучшие части под командованием генералов Врангеля, Шкуро, Покровского и Слащова. Советские войска вынуждены были отступать. Заболевшего тифом командующего армией И. Ф. Федько сменил Левандовский, который сумел вывести армию из-под удара врага и привел ее к Кизляру. Здесь кончалась железная дорога, и дальше пришлось отходить походным порядком. Основная группировка армии во главе с М. К. Левандовским пошла на Астрахань, другая группа под командованием Г. К. Орджоникидзе — на Владикавказ.