Туркменский алабай и среднеазиатские овчарки

САО всегда были собаками чабанов, содержались при отарах, в советское время эти собаки, являясь собственностью чабана, были на строгом учете в Агропроме. В племенных книгах четко регистрировалось поголовье, клички, пол, даты рождения, окрас, происхождение, т.е. была полная информация о породистой собаке, никто никогда не допустил бы недостоверной информации. Обычным было то, что у породных собак были известны и зарегистрированы в племенной книге предки в пятнадцати коленах и более. Во время войны лучшее племенное поголовье алабаев в Туркмении было сохранено. Даже в тяжёлое голодное военное время о собаках здесь не забывали, в основном пострадали дворовые городские собаки, а на пастбищах алабай с семи – восьми месячного возраста кормился сам, с минимальным участием человека. С конца тридцатых и до конца пятидесятых годов “Центру” не было никакого дела до малопонятных азиатских собак. Туркменский агропром исправно отсылал в “Центр” квартальные отчёты. Среди прочего в них значилось, что зоотехники помогают чабанам в племенном разведении, ветеринары выезжают на пастбища, для каждой отарной собаки выделяется мука второго сорта грубого помола из кормового зерна и т. д. В конце пятидесятых годов на одну из выставок Москвы из Туркмении привезли двух крупных мощных кобелей. Это было ошибкой. Красотой и мощью алабаи произвели фурор, были популярны их фотографии, их изображения были в кинологических изданиях, но чиновники от сельского хозяйства “Центра” задумались: а сколько жрут такие большие собаки? И не объедают ли они закрома Родины?

Затем при Н.С. Хрущеве был печально известный указ об обложении налогом скота и фруктовых деревьев, находящихся в пользовании частных лиц. С “Центром” не спорят, даже если считают указ дурацким. На местах стали вырубать фруктовые деревья, за пределы города выгоняли и расстреливали в оврагах сотни ишаков, (ишак тоже скотина подлежавшая налогообложению), но самые добросердечные граждане угоняли своих дворовых собак и ослов в степь. Чиновники “Центра” дело делали основательно: прислали на периферию хороший надежный яд, старожилы Самарканда помнят, как по дворам ходили ветеринары и угощали собак отравленным мясом, сопровождавшие ветеринаров милиционеры обеспечивали “порядок” и непротивление владельцев собак. Но все это было не самым худшим для местных собак, в конце концов, лучшее рабочее поголовье САО всегда было при отарах, в песках и степях, у пастухов. Никита Сергеевич Хрущев любил заниматься сельским хозяйством. В “Центре” задались вопросом: а почему при развитом социализме в Средней Азии пасут овец так же, как и тысячу лет назад? Нужно поднять овцеводство на новую ступень, а для этого нужно заменить безграмотных беспартийных пастухов политически грамотными комсомольцами. Так и сделали. Ничего не смыслящие в передовых методах овцеводства и совершенно аполитичные алабаи не желали признавать и подчиняться пастухам – комсомольцам, новые хозяева их боялись, часть собак увели, т. е исключили из разведения, а наиболее упертых и политически несознательных расстреляли. В конце 80х положение САО в С. Азии могло быть гораздо более трагичным: на них опять обратил внимание “Центр”. Глава СССР, он же лучший диверсант всех времён и народов, М.С. Горбачёв вёл бурную демагогическую деятельность и вводил странные меры по улучшению удушаемой им экономики и сельского хозяйства. Промышленным, научным предприятиям и гос. учреждениям, предписывалось создавать подсобные хозяйства, самим выращивать капусту и картофель, содержать свиней, овец и птицу. Вниманием чиновники “Центра” С. Азию не обделили, задались вопросом: не объедают ли пастушьи собаки наше сельское хозяйство? Руководство Мин. Сельхоза отправило на места документы с требованием изучить, заполнить, отчитаться и т. д. В основном текст документа предлагал доказать целесообразность содержание при отарах собак и возможность пасти овец при “наличии отсутствия собак”. Приложением к тексту документа были схемы и графики, их тоже предлагалось заполнить.

Странной традицией Марыйского Обл. агропрома было то, что деликатная и каверзная переписка на русском и туркменском языках поручалась моему русскоговорящему дяде. Поздно вечером, дома, дядя изучал документы из “Центра”, тихо матерился и время от времени выпивал рюмку водки. Второй вечер прошёл так же, творческих успехов не принес, а на третий, замученный жарой, водкой и идиотизмом чиновников, дядя Миша выдал гениальные по лаконичности строки: “При наличии отсутствия пастушьих собак, выпас овец осуществляться не может”. Начальник – туркмен здраво рассудил, что лучше Миши – ага никто не напишет, и в Москву через Ашхабад было отправлено дядино сочинение.

Погано все это писать, но это было, если бы не наступившая анархия в конце восьмидесятых и развал СССР в дальнейшем, то вероятно, чиновники “Центра ” уничтожили бы собак. Уничтожили же виноградники, почему бы не уничтожить и собак?