Turning against the self

доверяю тебе, а кому ещё, а зачем — моя любимая… Анни гладит Лиззи по голове и высовывает язык. Ещё момент — и лиззина пизда нависает над ней, выделения капают на язык Анни, а сколько ещё внутри, Анни сосёт и покусывает, и бьёт Лиззи по заднице, сжимает ляжки до красно-белых отпечатков, когда Лиззи выдыхает что-то про охуительно вкусную. Аннины переживания растворяются в накатывающем оргазме.

Чтобы загуглить нужные магазины, Па отошёл в сторонку — какой-то бц, вот место для курения с табличкой и пепельницей, тётки выходят и накуриваются с таким видом, будто множественно кончили. А вдруг? Па снимает очки, прикуривает. Рядом встаёт какое-то пузатое в галстуке, тоже закуривает и прикладывает айдроид к уху, пока ждёт ответа, собирает сопли в горле, крхкрххх, и плюёт почти под ноги Па. <Ну ты мудак> — Па не отрывается от поиска и не смотрит в сторону пуза. Пузатое говорит не наговорится, всё-таки заканчивает и повторяет свою сопливую историю. <Обязательно так делать?> — не выдерживает Па, <там внутри и рот рукавом до сих пор вытирают?>. Пузо тебечокает, <если вам приятно в этом говне стоять..>, нуичо, нуичо, <..вы же не один..>, ещё один, теперь демонстративный плевок, пузатое зажимает ноздри пальцами и размахивает остатками соплей, пока они не отлетают куда-то на газон. <Ну и мудак же ты> — повторяет Па и хочет уйти, а пузатое уже не может успокоиться, Па не спеша достаёт баллончик струйной перцовки <тебе это надо? Веди себя культурно>, когда пузо пытается замахнуться на него дряблой рукой. Человек (?) разъяряется и прыгает на месте, <я предупредил>, а теперь падает и чешет глаза, кричит, исходит на говно — ну так хоть немного калорий сожжёт. <Скорую ему вызовите> — Па прощается с множественными тётками. <Ебучий день>. Не у тебя одного.

Лиззи и Анни смотрят на кровь на дилдо — её не так много, Анни предлагает салфетки, а Лиззи не дожидается, она и не хотела дожидаться — она, конечно же, сосёт и лижет начисто — моя любимая — и передаёт безжизненный хуй Анни, подбадривает её и смешит и хватает за соскИ, ложится на спину и зовёт Анни к себе. Анни незаметно нюхает дилдо — ничего — и на четвереньках подползает к Лиззи, лиззины губы, а как же — Анни нужны поцелуи, когда Лиззи закрывает глаза во время поцелуев — что там, что в ней и какие сказки она воображает? Анни так смотрит, так вглядывается, что Лиззи открывает глаза и кадр снова испорчен — второй раз.

На Бауманской пробка на входе в метро, люди делают охуевшие круглые глаза, решают — толкаться или пройтись до трёх вокзалов или до Красносельской, трамваи тоже забиты, Па поправляет очки, проверяет деньги (привычка), уворачивается от офисных рабочих на узком тротуаре — они идут в линию по двое, по трое, в обнимку, размахивают сигами и сумками. <И плохими манерами>. Па любит ходить. Обычно 15–20 километров в день, даже если нет никакой цели. Баночка ред булла и сигареты — этого всегда хватает, а ещё холодный кофе пармалат — вечером, чтобы запить слойку там или сосиску в тесте. Чесночный багет. Па идёт против основного потока, таких, как он — ну, ещё двое-трое, люди идут по трамвайным путям, жаль, что у всех встреченных трамваев тормоза работают, звоночек никого не пугает, сколько ни звони. Па подходит к Красносельской, ему тоже нужно на другую сторону, к метро, как и всей офисной толпе, оккупировавшей тротуар,

_

У меня нет денег, потому что нет денег,

_

на входе в метро давка, но чуть меньше, чем на Бауманской,

_

У меня нет денег, потому что нет денег.

_

таджики в оранжевых рабочих жилетах танцуют около нелегальных маршруток, из которых доносится хуй пойми какая айнанэнанэ, безжилеточные водители маршруток бьют себя ладонями по ляжкам и

_

Деньги — это придуманный способ обмана,

_

завлекают людей на короткую поездку. <Пятьсот метров пройти не в состоянии, н

у да>. Дворники и водители целуют деньги и рассовывают по карманам,

_

Для растамана деньги — марихуана. (4)

4 — Jah Republic — <Деньги — это придуманный способ обмана> is playing.

_

из карманов выпадают пакетики с насваем. Их затаптывают и зелёная пыль вылетает из-под ног танцующих. Па огибает вход в метро, из больницы вываливается толпа пожилых тёток с густо подведёнными глазами, они хотят жрать.

Так себе был обед и пора уже возвращаться на работу, Ма, чтобы отвлечься, выстраивает в голове таблички или примеривает платья, когда таблички заканчиваются. Вряд ли Ма в скором времени притронется к готовой еде, а что тогда кушать, надо самой контролировать процесс приготовления или доверить это Па, он всегда готовит что-нибудь вкусное, особенно если рецепт ему даёт Ма.

<Купи рис и сладостей> — Па проговаривает смс от Ма.

У неё есть свои предпочтения, да и все равно кушать будет она одна — ни Па, ни Анни почти не едят домашнюю еду, но у Ма столько работы, что о правильном питании (или не очень вредном) она и сама вспоминает очень редко. Наверное, потому что еду не обнимешь и не скажешь ей, что у тебя был тяжёлый день. Никому не скажешь, потому им невозможно тебя понять.