Турнир

— А мы что, воюем?

— Мы с вами — нет. Вы с нами, похоже, что да.

— Не припоминаю официального объявления войны…

— Зато я припоминаю сотни погибших с обеих сторон при осаде Паялпана!

— Раз нет войны — пленных быть не может, — отчеканил инфернал. — Насильное удерживание Ниамы может быть квалифицировано, как взятие заложника. А это уже — террор.

У меня перехватило дыхание. Как повернул! Эти бесы — мастера на такие штуки.

— Ее никто не удерживал, — с негодованием воскликнул Дилморон. — Она — моя…, — и умолк, не зная, что сказать дальше.

Я увидел, что принц в тупике, но лихорадочно ищет выход.

— Тогда какие претензии? — резонно парировал демонолог. — Раз нет прав и обязательств, ей вполне уместно самой определить свою судьбу.

— Я хочу с ней увидеться.

— А вот это, полагаю, решает девушка. Если Ниама пожелает встречи — свяжется с вами сама.

— Вы похитили ее!

— Помилуйте, принц. Это какой — то бред. Ну, подумайте сами, как Инферно может похитить собственного героя? Тем более, у Подземелья, традиционного врага. Абсурд. Попробуйте обратиться к международным арбитрам. Некрополис и Желток предоставляет подобные услуги. Но я бы не советовал. Выставите себя на всеобщее посмешище, а будущему королю такое может и не проститься.

Мое внутреннее зрение отметило, как с помощью самообладания Дилморон утихомирил пламя ярости внутри себя и бесцветным голосом сказал:

— Ваши условия.

— Что вы? Какие там условия, исходя из предыдущей моей фразы? Давайте наслаждаться праздником. Такой турнир — событие для всей локации. Впереди полуфиналы. Я вижу среди присутствующих блистательного Махора. И вынужден признать, что мы находим его опаснейшим противником, настоящим виртуозом меча.

— А я нахожу, что ты похож на бритую обезьяну, угодившую в чан с краской, — отозвался баркидец.

— Не усугубляйте, — инфернал тонко улыбнулся. — Ох, не усугубляйте…

— Если твои круги вокруг глаз побледнеют, то имей в виду, что я готов подновлять их ежедневно, — пообещал Махор, который явно не отошел от недавней схватки с инферналом и теперь распространил свое недовольство на остальных граждан с этой планеты.

— Каковы ваши шансы против Дмидаша?

— Из кожи его задницы я сделаю барабан и пожертвую его оркам для проведения факельных шествий.

Демонолог отхлебнул из своей кружки пиво и, даже не взглянув на закуски, поднялся с места.

— Увидим. Мы скоро все увидим. Получи! — несколько золотых дукатов покатились по столешнице к переднику подскочившего официанта. — Если что — то захотите мне сказать, передайте через хозяина этого трактира. Дмидаш — безупречный воин. Советую обдумать свою стратегию на бой с ним. В качестве жеста доброй воли я хочу сообщить — наш боец с полуфинала меняет оружие. Вместо двусторонней алебарды он выйдет на поединок с легкой саблей. Желаю удачи, Махор! Надеюсь, победа для вас так же жизненно важна, как и для Инферно. А вам, принц, не стоит отчаиваться. Если обстоятельства сложатся благоприятно, Ниама вскоре объявится на горизонте. Всем хорошего вечера.

Видно, этот меднорожий — высокая шишка, раз так перед ним стелется обслуга. Местные выжиги, содержащие кабаки и гостиницы, знают влиятельных персон Иггдрасиля наперечет.

Мы остались одни. Говор, бряцанье денег и звон посуды растворились в куполе нашей тишины. Вдруг в центр зала выскочил уже знакомый нам владелец заведения и громко захлопал в ладоши, призывая всех к вниманию:

— Бесценная публика! Наш скромный приют почтила своим выступлением знаменитая труппа менестрелей «Бродячие Альбинони». Их были рады видеть в любом дворце Иггдрасиля, а они выбрали вольный город Корентин и нашу с вами компанию. Давайте дружно поприветствуем артистов!

Пока слова брауни пробивались сквозь густую растительность на его лице, звуки в них менялись местами и вместо «скромный» у кабатчика получилось «скорбный», что вызвало оживление в зале. Прислуга быстро очистила место под эстраду и на нее вышли три настоящих человеческих героя. Обычно я привык видеть людей в доспехах и при оружии, но эта троица держала в руках загадочные предметы, из которых через минуту полились звуки музыки. Их переливы проникли мне в самую глубину сердца, а когда один из менестрелей запел, то по всему кабаку прошелестел удивленный шепот. Крепкий бородатый мужчина средних лет оказался обладателем женского голоса хрустальной чистоты.

Махор поперхнулся пивом.

— Кого только не встретишь в Мидгарде, — прокашлял баркидец. — Даже евнухи есть. Вот чего ради, интересно?

— Он — контртенор, — бросил Дилморон, пожирая взглядом артистов. — Уникальный тембр.

Наш сорвиголова не унимался:

— Да уж, прикольный ансамбль. Никогда бы не подумал, что из бурдюка с вином можно извлечь что — то помимо бульканья.

— Это кабретта. Разновидность волынки, — машинально пояснил принц, весь во власти мелодии.

Махор мгновенно подобрался и как бы невзначай кинул следующую фразу:

— И поют о чем — то непонятном.

— Они исполняют «Ун джиорно пер ной», арию трубадура из «Ромео и Джульетты». Обожаю эту вещь.