Турнир

Я активировала первую из пирамидок Люци, вторую, и остановилась на третьей — там Ремзи демонстрировал наибольшее количество разнообразных движений — противник был ему под стать, ровня, если не выше по мастерству. Маленькая проекция закружилась над полом, и я щелкнула кольцами, увеличивая размер — ровно в мой рост, и потом кинула плетения ещё раз, корректируя — Ремзи был выше, а мне нужно было двигаться синхронно, поэтому я уменьшила размер так, чтобы наш с ним рост сравнялся.

Посредине дуэльного зала появилось полупрозрачное изображение школьного полигона.

Наш с Ремзи противник замер напротив, исполняя традиционный короткий поклон. Я встала сбоку от призрачной проекции Ремзи, пытаясь повторить его неудобную позу — центр тяжести у нас был разным, и это далось не сразу.

Одна нога немного вперед, распределить вес, отвести назад правую руку, пальцы сложены для первого узла щитовых плетений… активация. Я подала импульс силы и запись начала движение — мы с Ремзи синхронно скользнули влево, уклоняясь — противник кинул атакующими молниями, и начали бой…

Музыка звучала по кругу, снова и снова, и через некоторое время я поймала ритм и вошла в транс — пульс бился четко, следуя за мелодией.

Мы с Ремзи уклонялись и прыгали, выплетали чары, и падали на песок тренировочной площадки, били подло, обходя противника сзади, и с удовлетворением впечатывали соперника лицом в землю. Сначала я запаздывала — Ремзи учили на совесть, и школа боя была непривычной, особенной, рассчтанной именно под его стиль и особенности движений, он использовал сплав боевых техник, и при этом совершенно свободно, прямо на ходу готовил и швырял плетения, судя по их количеству, запас сил у него действительно был немереным.

Вспотела я сразу — нижняя рубашка вымокла, но я продолжала повторять, следуя ритмам музыки и шагов Ремзи, каждое движение, каждый его вздох. Я не знаю, сколько раз я гоняла одну и ту же запись по кругу — десять? Двадцать? Тридцать?

Мы прыгали и уклонялись, выплетая чары, а противник снова и снова швырял в нас молнии первым плетением, мягко падали с перекатом, и уходили с линии атаки назад. Ремзи использовал круговую систему шагов, чтобы понять это мне потребовалось прогнать запись ещё несколько раз, чтобы убедиться.

Я скользила следом за Ремзи по полу дуэльного зала, следуя ритмам музыки, которая грохотом пульса отдавалась в ушах, пока не перестала слышать практически ничего — я была Ремзи. У нас был противник один на двоих, и я почти возненавидела стандартные плетения, которые он использовал против нас.

Остановила первую запись я тогда, когда поняла, что я — быстрее, запомнила всё, и тело послушно повторяет движения раньше, чем проекция.

Следующая запись боя была на том же школьном полигоне. Ремзи расслабленно красовался, рисуясь перед публикой — противник был не так хорош.

Я подровняла размер изображения, щелкнув кольцами, и активировала запись, стоя плечом к плечу с призрачной проекцией Ремзи. На этот раз я планировала вести сама, предугадывая рисунок боя.

Музыка звучала рваными четкими ритмами, пульсируя в крови. Мы одновременно отвели левую ногу назад, распределив вес, чуть наклонились вправо, и сложили пальцы щепотью, чтобы можно было сразу выплести щитовые, и… начали танцевать.

Ремзи именно танцевал, изящно уклоняясь, при его текущем росте и фигуре он вполне мог себе позволить ставить гибкость и скорость во главу угла. Мы были хороши — этот бой продился в два раза меньше времени, чем предыдущий, закончился до обидного быстро, и, выпрямившись в конце, следом за проекцией Ремзи, я, как и он, вскинула кулак вверх, салютуя невидимой мне публике и… ощутила такое же разочарование внутри, как и он. Это было слишком просто. Слишком не вкусно. Пресно.

В голове трепыхнулись осколки мыслей, нарушая транс — Ремзи любит драться жестко и остро, но я плавно вернула спокойствие обратно, растворяясь в ритмах музыки — ещё не время думать, ещё несколько пирамидок.

Третья пирамидка. Четвертая. Мы кружили по дульному залу — я и призрачная проекция Ремзи, против такого же очередного призрачного противника, дышали синхронно, ерошили волосы, и покручивали запястья привычным жестом, практически перед каждым боем. Мы открывались слева, каждый раз, когда выполняли плетения выше четвертого узла — мы открывались слева, и это была ошибка. Ещё мы немного медлили перед тем, как поставить окончательную точку и закончить бой, как будто не могли решить, как лучше закончить — или не могли позволить себе закончить так, как нам хотелось?

Я остановила запись, когда меня почти совершенно перестала слушаться левая рука — Ремзи одинаково хорошо владел обоими, в отличие от меня, и кулем свалилась прямо на пол, поленившись доползти до тренировочного коврика.

Мне нужно больше пирамидок. Мне нужно больше боев с ним, и, желательно, не только под школьным куполом.