Турнир

Бутч щелкнул кольцами, терпеливо и медленно выплетая узел за узлом — я узнала чары, некоторые девочки из небогатых семей использовали такие бытовые плетения для того, чтобы причесываться, и их за это дразнили — вопиющая нищета.

Готовые чары зависли над моей головой, и Бутч терпеливо ждал моего решения, не запитывая импульсом силы, я кивнула в ответ и крутнулась к зеркалу. Пусть плетет. Сестры нет — пусть плетет мне. Акс никогда не утруждал себя такой братской заботой.

Прическа вышла отличной — с тонкими косичками на южный манер, сложным узлом — пряди сами взмывали в воздух и укладывались по кругу — лаконичной, простой и очень подходящей для юной сиры, которая идёт в Школу.

Бутч привычно щелкал кольцами, закрепляя результат, я — молчала, и это было хорошее молчание. Уютное. Когда не нужно говорить лишних слов, чтобы тебя поняли.

Шпильки он тоже выбрал сам — убрал те, что достала я, и выбрал другие — явно более подходящие к школьной форме. Никогда бы не подумала, что молчун Бутч лучше меня разбирается в женских штучках. Пришлось научиться?

— Благодарю, даже Нэнс не сделала бы лучше, — я говорила искренне, и глаза Бутча немного потеплели.

— Время, леди…

— Уже, — я торопливо натягивала верхний плащ, искала перчатки и шапку, которые тоже куда-то пропали. — Бытовые чары у вас очень хороши.

Бутч вздрогнул.

— Многие считают это признаком низкого социального статуса, — Бутч окаменел, — но я так и не научилась в своё время, — я прыгала на одной ноге, выглядывая из-за ширмы, сапог застрял, — и всегда об этом очень жалела… жалею, — поправилась я. — Нэнс пока нет — я хочу опечатать комнату, но ничего не умею. — Я подошла к Бутчу и торжественно выполнила поклон Учителю по полному церемониалу. — Мастер, вы принимаете учениц? Мне очень нужен Наставник по бытовым чарам.

* * *

Бутч — улыбался. Нет, не так, как нормальный человек, но у него полз один уголок губ вверх непроизвольно, он хмурился, возвращая серьезность, но губы все равно выдавали его.

Я — улыбалась тоже. Мы мчались рысью — никаких карет, никаких правил, никаких ограничений личной свободы, и Бутч не гундел, что для леди такая манеры езды непозволительна.

К псакам — всё!

Я летела первой, и в ушах свистел ветер, мороз пощипывал щеки, и снежные шапки падали с глухим стуком с тяжелых ветвей тут и там, когда мы неслись мимо. Охрана отстала — участок пути шел по нашей земле, был проверен патрулями, и здесь можно было позволить себе краткую иллюзию уединения — только я, конь и дорога.

— Хей-я! — поддала шенкеля я. — Хей-я!

Тропа резко сворачивала направо, и из-под нижних веток вспорхнул испуганный тетерев, конь закрутился на месте, загарцевав, пока я не взяла контроль.

— Не нужно спешить, — угрюмый Бутч быстро осмотрелся по сторонам, придерживая поводья.

Я фыркнула. Будь со мной Кис-Кис, нас не остановили бы и разрывные чары, упавшие рядом.

— Чинно и степенно, — хмыкнула я в ответ, поправив шапку, сползшую на нос. Керн был за опушкой — дорога резко пойдет вниз в долину и мы будем как на ладони — даже в нашей провинции сира могла позволить себе многое, но далеко не всё, увы.

— Хей-я! — я подняла коня на дыбы, и мы резко скакнули вперед.

— Леди Блау!

— До опушки, Бутч! Я свободна только до опушки!

К псакам! Мне нужен просто глоток свободы. К псакам всё!

— Хей-я! Хей-я! — И ветер свистел в ушах, и сбруя звенела на морозе, и жизнь была хороша.

* * *

К Школе мы подъезжали неспешно. Бутч незаметно оглядывался по сторонам — наши двустворчатые деревянные двери с медными заклепками, высотой в два моих роста, из мореного черного дерева впечатлили даже его — гигантомания и избыточность — везде признак отсутствия вкуса.

— Чистое золото, — шепнула я ему, кивнув на вывеску сверху. — Тонкий намёк, что знания здесь стоят очень дорого. Очень.

Бутч хмыкнул в ответ.

В Школе коридоры пустели, как только мы поворачивали. Черная фигура дознавателя за моим плечом обладала волшебной силой — можно использовать его, чтобы прокладывать путь в толпе, на Празднике фонарей обычно такая давка.

Бутч молчал, и двигался вперед, как большая стремительная льдина — не уйдешь с дороги — раздавит, с каменным и совершенно невозмутимым лицом, хотя, уверена, пугать детишек ему ещё не приходилось.

Настроение скакнуло до отметки — пусть-все-идут-за-грань, и я, пританцовывая, отправилась в класс, напоследок кивнув Бутчу, занявшему свою излюбленную позицию у стены.

День обещал быть томным.

Четвертый ярус был пустым. Совершенно. Обычно там обретались ещё пара-тройка отстающих, но сегодня для меня сделали исключение — леди Блау будет сидеть в гордом одиночестве.

Знакомое чувство нахлынуло внезапно — одна. Как в Академии. Все первые курсы — одна.

Одна на практике, одна в дортуаре, везде — одна. Сегодня за моим плечом не было Геба, и схожесть ситуации насмешила — всё точно так же, за одним маленьким исключением — другая леди Блау.

Кантор кивнул мне сразу — он ждал внизу. Я скользнула взглядом по второму ярусу — напыщенный Анастас с наглой миной вальяжно развалился на стуле. Между ним и Ремзи, тихо опустив глаза в пол, сидела Фей-Фей.