Турнир

Бутч коротко и решительно кивнул в ответ.

— Результата не будет, — уточнила я твердо. Они не могли сломать горцев раньше, не смогут и сейчас.

— Не важно, — тихо ответил менталист и помедлил, — господина Сакрорума ждет чистка памяти.

— Разве вы можете стирать память точечно? — уточнила я. — Разве все этнические меньшинства не доставляют определенных проблем господам менталистам в связи с природной устойчивостью и наличием защиты? Вы можете считать поверхностно, и то при наличии добровольного согласия. Разве это не одна из причин, по которой горцы, как кость в горле?

— Никто не говорит о точечном воздействии, леди, — очень мягко поправил меня Бутч. — Это правда, в силу особенностей этноса мы не имеем возможности работать… ювелирно, но, чтобы стереть зиму или две… с этим справится любой третьекурсник.

Я вздрогнула — это… это… значит они сотрут всё. Весь кусок жизни, начиная с того момента, как мы познакомились? Или с того момента, как Нике узнал про Мор? Нике ничего не будет помнить, но хотя бы останется жив?

— Ваша задача, — размеренно пояснил Бутч, — продемонстрировать лояльность. Полную и абсолютную лояльность. Одно дело, если вы поддерживаете… тех, кого обвиняют в государственной измене, и совершенно иное, если леди содействует, чтобы предотвратить измены в дальнейшем. Вы понимаете меня? — мягко закончил Бутч.

Я кивнула. Всё было понятно ещё там, в кабинете. Но Нике потеряет год? Два года жизни?

Три?

— Без чистки памяти никак?

Бутч смотрел на меня терпеливо, как на глупого ребенка.

— Вам запрещено в дальнейшем общаться горцами, — наконец выдохнул он. — Любые контакты под запретом.

Я устало потерла глаза — они горели, как-будто в них щедро насыпали песка — нужно ложиться.

— Спать, — озвучил мои мысли Бутч. — Пусть завтрашнее утро будет ясным.

* * *

Завтракала я одна. Утро для меня наступило отвратительно рано — я ворочалась пол ночи, думала, и не могла уснуть. Слуги поставили только два прибора — ни дядя, ни менталисты ещё не возвращались, а Бутч ещё не спустился, а Геб ночевал в мастерской.

Свежий номер Имперского Вестника, ещё пахнувший типографской краской, подали к десерту. Листать не пришлось — искомое нашлось прямо на первой полосе: «Трагедия Северного Предела: горцы Клана Хейли — сумасшествие или возрождение практики ритуальных самоубийств».

Я быстро пробежала статью глазами — практически половина горской общины покончила с жизнью, используя ритуальное самоубийство — как драматично выразился автор статьи — женщины прыгали в пропасть вместе с детьми. Ещё треть пострадала при попытке… помочь… вылечить? Видимо от того же сумасшествия. Из целой общины выжила жалкая горстка, которая сегодня получит тавро — управляющие печати, как условие нового и светлого будущего в резервации.

Я сжала газету пальцами, но продолжила читать дальше. Далее в статье шли рассуждения о бездействии Рода Хейли, о попустительстве, о том, что трагедию можно было предотвратить, и выводы были настолько очевидными и прозрачными — даже идиот, прочитавший сегодняшний номер Вестника, точно скажет, кто виноват в трагедии.

Кто виновен? Хейли.

В целях предотвращения подобного, всех горцев других общин обяжут носить управляющие печати, чтобы подобное… сумасшествие… больше не повторялось. Какая похвальная забота о подданных.

Газету я сворачивала долго и очень тщательно, медленно разглаживая по краям, чтобы не осталось ни единой складочки. Статьи в Имперском Вестнике верстают днем раньше, ночью тираж уже ушёл в печать, значит, заготовку статьи и подробное описание… трагедии… отправили в газету задолго до упомянутого события.

Задолго до. Сколько же они планировали это? И почему… почему Император на Севере выбрал именно Хейли в качестве овцы на заклание?

Глава 127. Последняя попытка

Поместье я объезжала верхом вместо утренней тренировки, после завтрака. Ликаса не было, а Геб предпочел привычную площадку, но я подозревала, что он просто недостаточно уверенно ладит с лошадьми — держится — да, но у Лидсов личной конюшни не было — следует поправить этот момент, сделала я пометку на будущее.

Погода была ясной — легкий мороз пощипывал щеки, охрана держалась по-отдаль, и я спокойно думала под мерный шаг коня, которого для меня сегодня выбрал Старик.

Первая линия защиты поместья. Я кивала на постах, улыбалась и считала аларийцев.

Вторая линия защиты — то же самое. Третья.

Ликас изменил связки? Лица были знакомые, но тройки в охране не менялись много лет — сейчас они перемешались. Я погарцевала у последнего поста — вот этот бородатый с косичками и обветренным лицом точно всегда стоял в паре с рыжим, как будто поцелованным лучами светила… а сейчас рыжего — нет.

— Где напарник вон того? — спросила я одного из своих охранников, кивнув в сторону бородатого.

Тот мялся, оглянувшись на второго из охраны, и я вздернула бровь, крутнув хлыст в руках.

— Тройки и пары заменили, госпожа…

— Причина?

— Приказ Главного…

— Мастер Ликас распределял лично, — вклинился второй охранник. — И народу меньше…

— Меньше?

— Часть аларийцев вернулась в табор…