Турнир четырех стихий

Магистр Астериус посмотрел на Фанни, сейчас она не была похожа на веселую, задорную девчонку, которая влетала в комнату на всех парах, смеялась так, что заражала всех вокруг, дежурила ночью у больного ребенка и всегда могла поднять ему настроение. Она повзрослела.

Фанни тихо закрыла дверь в кабинет магистра Астериуса. Если ей придется выбрать между влюбленностью, безумной, сильной, невероятной, от которой исчезают все мысли, кроме одной – пусть это никогда не заканчивается и связью гораздо более крепкой и глубокой, которая создавалась годами, между человеком, который может подать ей только «красоту уходящего мгновения» и человеком, который много лет подряд решал за нее проблемы, опекал ее, защищал от безумия внешнего мира. Она выберет последнего.

Родерик сделал для нее слишком много, чтобы она смогла от него отвернуться. Если видя ее отношения с Элиусом, он снова и снова переживает собственное болезненное прошлое, она сделает все для того, чтобы это не происходило.

Пришел ее черед защитить его.

Вернувшись в комнату, Фанни увидела Лею. Та сразу поняла, что-то не так, увидев ее грустное лицо.

– Что произошло? – обеспокоенно спросила она.

– Лея, как ты думаешь, может Родерик кого-то убить? – неожиданно спросила Фанни.

Если ту и удивил этот вопрос, она не подала виду. Вот за что Фанни ценила Лею, так это за то, что она всегда знала, когда стоит задать вопрос, а когда лучше промолчать. Она очень хорошо понимала людей, и общаться с ней было легко.

– Нет, – ответила Лея, и, помолчав немного, добавила. – Думаю, что нет.

– А если у него буду для этого веские основания? – спросила Фанни.

Лея подумала несколько минут, а потом ответила:

– Если он будет считать, что так будет лучше для кого-то, он может принести себя в жертву.

 – Я так и думала, – сказала Фанни.

– Мне стоит беспокоиться? – спросила Лея.

– Нет, все стало на свои места, – ответила Фанни.

Глава 30. Традиции родом из детства

Фанни рассказала Лее о произошедшем. Она невольно вспомнила детство. В те времена часто, когда дверь в их комнату закрывалась, и полагалось спать, они тихо, чтобы никто не услышал, обсуждали события ушедшего дня, мечтали, стоили планы по захвату мира, которые почему-то решили воплощать с дневного набега на яблоневый сад. Тогда было сложно представить, что они, уже взрослые, будут участвовать в Турнире и вместо того, чтобы придумывать, как ловко отвлечь внимание Митрофана и стащить несколько румяных и сочных яблок, будут обсуждать будущих противников и разбитое сердце Фанни. Конечно, они часто говорили о первой любви и представляли ее как-то… не так.

Фанни всегда верила в сказки и мечтала о принце, или о милом и красивом парне, на худой конец, который совершит ради нее тысячи романтичных поступков: от пения серенады под окном, до создания красной дорожки из лепестков роз. В конце они обязательно должны будут жить долго и счастливо, воспитывая своих детей и несколько приемных. Лее отчетливо помнила о том, как Фанни настаивала на 40 воспитанниках, а она тихо над ней посмеивалась. Но говорить о том, что это невозможно не стала. Фанни всегда была слишком доброй, ее желание помочь всем и каждому иногда доходило до абсурда, но на взгляд Леи это ее не портило.

Реальность оказалась далека от детских мечтаний Фанни, маленькая часть ее детских грез воплотилась в жизнь, поэтому ей было так тяжело обо всем забыть. Лея с опаской посматривала на подругу, но та держалась лучше, чем она могла себе представить. Правда, озорные искорки, которые всегда веселили Лею, стали появляться в ее глазах значительно реже, взгляд стал более серьезный. Когда Фанни думала, что ее никто не видит, она, сосредоточенно размышляя, смотрела в одну точку, чем-то напоминая Рину. Но когда обнаруживала чье-то присутствие, на ее губах появлялась привычная улыбка, и она вскакивала с типичной для нее скоростью и импульсивностью. Конечно, обмануть Лею она не могла, но та решила не акцентировать на этом внимание. Это был способ Фанни не унывать, она делает для этого все, что может, поэтому не стоит ей мешать.

Фанни была единственной из них, которая выросла приюте, и плохих воспоминаний из прошлого у нее не было. Все, что она помнила, было связано с магистром Астериусом, ее друзьями и приютскими детьми. Конечно, ее детство не можно было назвать нормальным в привычном понимании этого слова, но Фанни была счастлива. Лея иногда завидовала ее беззаботности и веселости. Ей бы тоже хотелось быть такой. Поэтому когда подруга рассказала ей о произошедшем, она испугалась, что прежней Фанни больше не будет, исчезнет ее непринужденная легкость, веселость, которая всегда бодрила и поддерживала, сотрется улыбка, а глаза больше не будут сверкать золотисто-карим блеском.