Турнир четырёх стихий (СИ)

Я поднимаюсь по лестнице и наконец сворачиваю в женское крыло. Пара минут и вот я уже захожу в нашу комнату, в которой на удивление даже привязалась. Как и неожиданно привыкла к тому факту, что делю её с рыжеволосой бестией с последнего курса.

Всё-таки удивительная штука жизнь. Никогда не знаешь, как может обернуться уже следующий её миг.

— Кейла, ты? — не успеваю толком раздеться, как слышу голос Изабель. А затем она появляется на пороге. — Всё хорошо? — с осторожностью покосившись в сторону гостиной, произносит она и тут же переводит взгляд на меня.

— Да. А у тебя? — не понимая, в чём дело, растянуто произношу я и точно также кошусь на проем в гостиной. Правда ничего подозрительного не замечаю.

— Вполне.

— Тогда почему ты ведёшь себя так странно? — говорю я, когда мы уже заходим в гостиную. Однако резко останавливаюсь, стоит мне лишь услышать:

— Наверное потому что — я здесь. И совершенно не по её душу.

Лукас. Чёрт. Его. Дэльер!

Здесь!?

Мысленно тяжело вздохнув и едва сжав руки в кулаки, я оборачиваюсь назад.

Он поднимается с места. Правда не успеваю я толком что-либо произнести, подхватывает меня под локоть и ведёт в сторону моей же комнаты.

Моей!

— Лукас, немедленно отпусти её!

Изабель не на секунду не отстаёт от нас, продолжая идти следом.

— Нам надо поговорить. Не переживай, всё будет окей, если твоя подружка не выведет меня из себя, конечно, — усмехается он и, подмигнув, закрывает дверь прямо перед её носом.

— Дэльер! — негодуя, восклицает Изабель, хлопнув ладошкой по двери. Но кажется ему всё равно. Потому что он не перестаёт прожигать меня своим взглядом, сложив руки на груди.

Я сглатываю, но тут же отворачиваюсь и забираюсь с ногами на своё излюбленное место — подоконник. Обхватываю колени руками и, подняв на него упрямый, пылающий взгляд, произношу:

— Ты что-то хотел?

Несколько секунд он мнётся. При этом его взгляд по-прежнему, казалось бы, проникает в самую душу. В какой-то же момент нашего очередного немого диалога он вдруг подходит ко мне. Так близко, что мои ноги упираются ему в живот. Он, словно скала, нависает надо мной. И, когда я отклоняюсь назад, так, что в конце концов упираюсь в стекло окна, едва прогнувшись в спине, он вдруг произносит:

— Ничего не изменилось… Ты по-прежнему девочка-беда. Не так ли, Кейла де Мейлоу?

Мои губы раскрываются в немом изумлении, когда он усмехается, глядя в мои глаза.

— Удивлена?

Сердце делает опасный кульбит, когда он так близко склоняется к моему лицу, растянув губы в насмешливой ухмылке.

Я сглатываю и спешно выставляю руки вперед, уперевшись ими в его грудь, желая сбавить этот невыносимый напор. А затем уверенно отвечаю:

— Это уже не твоё дело.

— Допустим. — Он едва кивает. Так, что наши губы едва ли не сталкиваются. Но я спешно уворачиваюсь, на что он издаёт смешок и наконец отстраняется от меня.

Наши взгляды снова пересекаются.

— Только вот теперь напрашивается вопрос — к чему тебе личина?

— У меня к тебе тот же вопрос, — смело вздёрнув подбородок, с тем же напором в голосе, произношу я, едва склонив голову набок.

— Хм. Кажется мы снова заходим с тобой в тупик. Не находишь?

— Хм. Кажется я просила тебя держаться от меня подальше?.. Но ты упорно продолжаешь поступать, как тебе заблагорассудится и совершенно не ценишь чужие чувства. Не находишь?

Он усмехается.

— Один, один, девочка-беда.

— Не называй меня так! — тут же огрызаюсь я, поднявшись на ноги.

— Почему же?

— Я уже давно не та…

«Теперь я ещё хуже…» — проносится в моей голове. Но эта мысль тут же испаряется, стоит ему лишь произнести:

— Так какая ты? Какая же настоящая?..

— И всё та же аналогия наших вопросов. — Я невесело усмехаюсь. — Что наводит на такие мысли, как — мы оба в проигрыше, пока одновременно не начнём раскрывать карту за картой. — Я делаю шаг вперёд и, глядя в его глаза, с лукавой усмешкой на губах, произношу: — Так, готов ли ты, Лукас Дэльер, раскрыть свою первую карту?..

Он упрямо поджимает губы. И я улыбаюсь, зная, что у этого парня, как и у меня, хватает скелетов в шкафу, которые выставить напоказ не так-то просто. Ведь многие из них — не всегда являются столь страшной, ужасающей тайной, раскрывающей некие аспекты твоего характера и твоей, как таковой сущности. Скорее — личным, сокровенным откровением, которое напрямую открывает все двери, делая тебя абсолютно уязвимым.

Вот, в чём основная загвоздка.

Но для подобного — между нами слишком много недопонимания, как и недомолвок.

— Всему своё время. Так или иначе — победителей не бывает двое.

«Ошибаешься» — вдруг хочется ответить мне в эту же секунду. Но я упорно продолжаю молчать.

Тогда он, сверкнув взглядом, разворачивается и направляется в сторону выхода. Правда прежде чем коснуться дверной ручки, вдруг оборачивается, снова посмотрев на меня, и с легким смешком произносит, в конец переполошив все мои мысли и чувства:

— Знаешь, а я ведь тогда прождал тебя целый день, девочка-беда…

На этих словах он наконец покидает мою комнату, хлопнув дверью.