Турнир лицея

– В прошлом году, когда сам великий князь следил за турниром, такого не было, – поддержал его другой сосед.

Трибуны изумленно перешептывались. Каждый, кто хоть немного разбирался в спортивных поединках, знал, что умышленно наносить травмы противнику запрещено. Вот только под этим подразумевалось совсем иное: например, отсечь конечность противнику, потерявшему контроль над живой, или одним резким движением сломать такому противнику руку. Ну или когда по всем признакам противник остался без покрова, атаковать его техниками.

Иными словами, это правило, как и правило, запрещающее убийства, необходимо для защиты жизни и здоровья по сути проигравшего противника. Нужно уметь заставить сдаться соперника без жесткого членовредительства, вырубить или дождаться, пока судья прекратит поединок.

Однако травмы, нанесенные в горячке боя, или даже случайные убийства не считаются умышленными.

– Это всего лишь несчастный случай, – изумленно выпалила Инна. – За такое нельзя дисквалифицировать. Чистая победа Аскольда!

– Верно, – холодно проговорила великая княжна Казанская. Даже у ее одноклассников от такого тона на миг сердца сжали холодные тиски.

Резко развернувшись и размеренно цокая каблучками школьных туфель, девушка направилась к лестнице. «Мелкие» и «средние» аристократы быстро расступались перед высокородной особой. Ну еще бы, ведь даже дети великих князей – одни из самых влиятельных людей империи. Не считая членов императорского рода и боярского рода Хранителей, выше них в Табели о рангах стояли лишь сами великие князья, министры и генерал-губернаторы.

– Куда ты? – удивленно выпалил Влад, вместе с Инной, Машей и Васей бросившийся вслед за великой княжной.

Но девушка не ответила. Она продолжила целеустремленно спускаться по ступеням лестницы, ведущей в подтрибунное помещение, затем прошла мимо раздевалок. Ребята следовали за ней.

– Выход на арену для учеников запрещен! – строго произнес Юрий – второкурсник из учсовета.

– Я здесь не как ученица «Алой Мудрости», – холодно проговорила Юлия Ромодановская.

Ее рука стремительно пронеслась по пуговицам пиджака, на котором был вышит герб лицея. Ловко скинув пиджак, она не глядя швырнула его в сторону Васи. Парень таки успел его поймать.

Вскинув голову и посмотрев на Юрия так, что тот невольно отступил на шаг, Ромодановская припечатала:

– А как великая княжна!

– …Аскольд Игоревич Сидоров дисквалифицирован с турнира за нанесение умышленной травмы…

Изумленно хлопнув ресницами, первый заместитель директора «Алой Мудрости» во все глаза уставилась на Святослава Оболенского.

Как, впрочем, и остальные члены администрации лицея, находящиеся в этот момент в ложе.

– Господин, – вскочив с кресла, Шапочкина подлетела к Оболенскому и склонила голову. – Прошу простить мою грубость, но… ваше решение может вызвать вопросы. Ситуация неоднозначная. Гости, наблюдающие за поединками, могут не понять и…

– Ты сомневаешься в моем решении? – недобро посмотрел на нее великий княжич. – С каких это пор Слуги смеют дерзить господину?

– Прошу меня простить, – еще ниже склонилась женщина. – Все мои действия направлены во благо великокняжеского рода Оболенских.

– Ха! И поэтому ты не смогла сделать из перспективного простолюдина Слугу? Какой смысл в том, что этот простолюдин учится в нашем лицее? Еще и стипендию получает!

– Такова политика «Алой Мудрости», основы которой заложены великим князем, – в поклоне ответила Шапочкина.

– Хм… пусть так. И все же правила он нарушил, а боярин Митт получил серьезную травму.

«Хватило, значит, ума остановиться и не обсуждать волю великого князя», – мелькнуло в голове Шапочкиной. Женщина даже в страшном сне не могла представить, что будет с «Алой Мудростью», если место Андрея Михайловича займет его племянник.

– Господин, смотрите! – удивленно выпалил Титов – второй заместитель директора.

Святослав Оболенский вновь повернулся к огромному стеклу и увидел Софью Троекурову.

– Что она творит? – пробормотал великий княжич.

Удивленно глядя на колонку, я пытался осознать, в каком дерьме оказался. Как сказали бы ребята из «Белки», меня тупо слили. Нагло и нелепо, откровенно наплевав на устав лицея. Честно говоря, я не удивлюсь, если «сливать» простолюдинов – обычная практика, но не в «Алой Мудрости» же? В стенах которой формально все равны.

И о чем вообще думал великий князь, поставив этого чванливого придурка во главе судей? Идиота, которому не дает покоя то, что я не стал Слугой Оболенских… Мне казалось, для этого должна быть какая-то разумная причина.

Форкх с ней, с причиной! Что мне теперь делать? Плакали мои денежки и Претендентство!

Поймав ехидный взгляд Митта, баюкавшего руку, я с трудом сдержался, чтобы не отвесить ему пенделя. Одно радует, если у его рода нет целительниц, завтра он участвовать в турнирных боях не сможет!

Ко мне подошел Арефьев – судья боя и мой классный руководитель. На лице мужчины отражались смешанные чувства. Он пытался выглядеть невозмутимо, но явно был ошарашен произошедшим.

– Аскольд Игоревич, – проговорил он и замер, глядя мне за спину. В этот момент и свистящие трибуны притихли.