Турнир

Не все пути долгие, бывают и такие, которые заканчиваются, не успев даже толком начаться! Едва солдат возомнил себя избранником Небес и заступником Веры, как воздух в комнате чудесным образом пришел в движение. Все три свечи, кое-как освещавшие караулку, разом потухли, а в углу, возле самой двери, вдруг возникло бледно-красное свечение, постепенно принявшее форму вытянутого овала размером с человеческий рост. Пару секунд алое пятно лишь тускло сияло, наполняя комнату непривычным и очень зловещим светом, а затем внезапно померкло, погрузив всё вокруг в кромешную темноту. Солдат инстинктивно зажмурился, но тут же вновь открыл глаза, надеясь хоть что-нибудь рассмотреть. Однако еще до того, как из мрака проступили расплывчатые контуры предметов и фигур, настрадавшееся за ночь тело часового постигла новая, на этот раз последняя боль. Острая, холодная сталь кинжала вонзилась пленнику под левую лопатку, пробила насквозь учащенно бьющееся в груди сердце и пригвоздила труп мгновенно умершего к кровати. Храброму солдату семнадцатого отряда фестшутца не суждено было стать воинствующим поборником Света и грозою темных сил.

– Мда, порезвился наш паренек, погулял от души! – раздался через некоторое время в по-прежнему темной комнате красивый женский голос, принадлежащий явно особе не старше тридцати лет. – А ты уверен, что это он? Мы того ищем?

– Не сомневайся, тот самый, – ответил приятный мужской баритон. – Щенок-слюнтяй, никогда людишек не убивает, поэтому и наследил, поэтому о башне такая молва и ходит… Надо быстрее его брать, пока инквизиция не опередила!

– Мертиловой плесенью многие маги пользуются. Ты уверен, что мы взяли верный след? – проигнорировав предложение, возразила молодая дама.

– Вернее не бывает, – проворчал мужчина, а затем тихо засопел. Видать, отчистить кровь с кинжала в темноте оказалось не так-то уж и просто. – Маги в мелингдормскую глушь давненько уже не заглядывали, лет сто будет, если не более, да и плесень у них другая, одно только название, что мертиловая: с зеленоватым оттенком, менее густая и более вонючая! Она у них искусственная, в пробирках выращивают, а эта пакость, сразу видно, натуральная, с самого северо-востока континента завезена. Только предки парня ею встарь пользовались…

– Довольно, я поняла, – нетерпеливо перебила рассказчика женщина, хоть тот явно мог поведать много чего еще интересного и поучительного. – Приберись здесь, и пошли! Вид казармы меня угнетает…

Мужчина ничего не ответил. Возможно, он кивнул, но в темноте того было не видно. Спустя примерно минуту в караульном помещении башни снова возникло зловещее свечение, но вот продлилось оно недолго. Вначале яркая вспышка озарила комнату ярким светом, а затем настала темнота. До самого утра внутри «чертовой башни» да и в ее окрестностях ничего особенного больше не происходило, а когда рассвело и пропели вторые петухи, одурманенные чарами стражники стали один за другим просыпаться. Ни солдаты, ни сержант так и не вспомнили, как провели ночь, а их наряд недосчитался одного часового. Молодого, подающего надежды солдата искали несколько дней, но так и не нашли. Лишь через пару недель, когда честное имя бесследно пропавшего с поста уже было запятнано позором дезертирства, его разбухшее тело всплыло со дна крепостного рва.

Глава 4 Маски долой!

В мире нет совершенства. У самого прекрасного цветка, если пристально посмотреть, обязательно да найдется изъян. Идеальной формы, размера и спелости яблоко непременно чуток подпорчено крохотной червоточиной, а на белоснежной скатерти при желании можно отыскать малюсенькое темное пятнышко. Мелингдорм, к сожалению, не стал исключением из этого неприятного правила и хоть в целом производил впечатление картинно-благополучного городка, эдакого небольшого рая, где народ процветал, а на улицах царили спокойствие, закон да порядок, но и здесь имелось одно порочное местечко, куда честным горожанам лучше не заходить. Правда, туда их особо и не пускали.