Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Крохотную часть территории Сельджукидов (Данишмендидов) занимали монофизиты. Они были самыми арабизированными из всех христиан, их сородичи большей частью жили в арабских странах, и они одни довольствовались скромным общественным положением и не имели ни политических амбиций, ни государства, на которое могли бы положиться. Они a priory не могли создавать никаких проблем, и, хотя преследовать их не составляло труда, для этого не было никаких причин. Они радовались более ранним успехам арабо-мусульманских завоевателей, потеснивших Византию, и, не обладая армянским стремлением к величию, жили в более тесном симбиозе со своими турецкими хозяевами. В общем и целом, это с очевидностью следует из всей летописи их патриарха Михаила Сирийца и видно из высказывания относительно Масуда I, сделанного историком коптских патриархов Александрии, который сам, принадлежа к родственной церкви, получал от них информацию относительно «Рума». «Самую большую часть его подданных составляют греки, – пишет он, – которые, благодаря справедливости и хорошему управлению, предпочитают его власть». Согласно Михаилу: «Турки не имеют никакого представления о святых таинствах… они не имеют привычки интересоваться вероисповеданием и преследовать кого-либо по этому признаку…» Главная резиденция патриарха, монастырь Мар Бар-Саума, был расположен в горах на самом краю Восточного Тавра в районе, который долгое время был предметом спора между франками и армянами из Эдессы. Позднее эта территория переходила то к мусульманам, управлявшимся из Алеппо, то к Данишмендидам, и некоторым из епископов приходилось часто менять хозяев с политической точки зрения. На территории, принадлежавшей собственно Сельджукидам или Данишмендидам, есть записи о монофизитских епископах в Малатье, Арке, Эльбистане, Цамандосе и Кайсери. Сам Михаил Сириец поддерживал близкие отношения с Кылыч-Арсланом II. Последний посещал его, обсуждал вопросы религии с учеными людьми, а позже получал от него письма. И это доставляло ему удовольствие, как и то, по его собственным воспоминаниям, что турки отвоевывали земли у Византии. Факт тем более удивительный, если учесть, что он был одним из наиболее развитых умов своего времени, поддерживал отношения с другими церквями и больше всего тяготел к христианскому экуменизму. Михаилу удалось полностью восстановить монастырь Мар Бар-Саума (кстати, он пользовался налоговыми льготами), а также кафедральный собор в Малатье. Этот город и Мар Бар-Саума оставались живыми центрами сирийской монастырской культуры, где до Михаила жил историк Дионисий Бар-Салиби и где одно время жил величайший и последний монофизитский ученый Средневековья Бар-Эбрей (Абуль-Фарадж ибн Гарун). До нас дошло украшенное цветными рисунками сирийское Евангелие, сделанное в Малатье примерно в 1200 году. Тщательные исследования, без сомнения, позволили бы обнаружить, что есть и другие сирийские рукописи, написанные в сельджукской Малой Азии, как и в случае с некоторыми армянскими манускриптами.

Наконец, необходимо сказать несколько слов об отношениях Сельджукидов с римской (католической) церковью. Конечно, никто из их подданных не придерживался католического ритуала, и, в отличие от мусульман Сирии, у них не было никаких причин ссориться с франками, которые принадлежали к римской церкви. Они могли просто воздержаться от каких-либо отношений – как хороших, так и плохих – с Римом и латинскими священнослужителями. Отношения, которые они поддерживали, не стоит ни преувеличивать, ни интерпретировать ложным образом. По политическим мотивам Кылыч-Арслан II возможно, а Кей-Хосров наверняка вели краткую переписку с римскими папами своего времени. Какими бы ни были их отношения с Византией, хорошими или плохими, султаны не видели никакого вреда в том, что латинские миссионеры приезжали, чтобы соперничать с византийским духовенством за влияние на их греческих подданных. Следовательно, когда Григорий IX и Иннокентий IV начали посылать миссионеров на Восток, их принимали хорошо, и, хотя в течение какого-то времени это было справедливо также для Сирии и Месопотамии, весьма вероятно, что это гостеприимство было выражено ярче в Малой Азии, где оно распространялось еще и на купцов и воинов. Этот факт мог оказать влияние на энтузиазм, отразившийся в записках Симона из Сен-Кантена о нескольких годах, проведенных в Руме, из которых мы почерпнули много ценной информации по ряду вопросов.