Турухтанные острова

Пришлось Сереже идти в комиссионный магазин. У дверей в комнату оценщика стояло несколько человек. Сережа встал в очередь, прикидывая, сколько же здесь придется торчать, но неожиданно раздался зычный возглас:

— Серж! Вы? — Маврин оглянулся. Перед ним стояла Лара Николаевна. — Вы по какому поводу?

На этот раз она была в водолазке навыпуск, в вельветовых, в обтяжку, как гимнастическое трико, брюках, на ногах римские сандалии, перепоясана широким ремнем с громадной пряжкой. Но это лишь условно сказано — перепоясана, ибо спереди ремень провисал свободной петлей. Сереже пришлось объяснить, зачем он здесь.

— Покажите, покажите! — потребовала Лара Николаевна. — Ого! Да это как раз то, что мне надо! — воскликнула она. — Продайте мне! Я очень люблю старую бронзу и собираю ее! Оцените сейчас, сколько будет стоить, и я беру. Только при одном условии! Деньги несколько позднее. Когда получим премию на конкурсе.

— А вы надеетесь получить?

— Конечно! — уверенно ответила Лара Николаевна. — Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом! Я совершенно не собираюсь делать из этого секрета! Мы работаем над очень интересной схемой «пирамидального» коммутатора. Такой схемы еще ни у кого нет!

Сережа впервые слышал это определение. Но уже само название как бы подсказывало, что здесь что-то величественное, значительное. Как важно найти нужное слово!

— Как сказал профессор Бэмс: «Удача начинается с удачно подобранного названия»!

— Кто, кто сказал? — не поняла Лара Николаевна.

— Профессор Бэмс.

— А-а, — произнесла она, усиленно пытаясь вспомнить, кто же это такой. Она и не догадывалась о том, о чем знали все в группе Буркаева: такого профессора никогда не было и нет. Просто это Сережина выдумка, которой он пользовался часто, и во многих случаях она помогала ему.

17

Поездку в обеденный перерыв организовал тоже, конечно, Юра Белогрудкин. Возможно, он зачем-то ходил в отдел технической документации или случайно встретил Тараса Петровича и в своей обычной манере сумел легко и быстро с ним договориться. Минут за пять до обеденного перерыва Юра явился в комнату и громогласно объявил:

— Все желающие поехать купаться, быстренько собирайтесь! Тарас Петрович с машиной ждет нас внизу!

— Ура-а! — воскликнула Даша.

В городе по-прежнему стояла жара. В обед все обычно бежали в спортивный зал, к душевым кабинкам, возле которых выстраивалась очередь. А тут — поехать купаться!

Тарас Петрович Чиж, начальник отдела нормализации и стандартизации, прохаживался возле своего «шевролета».

— Прошу! — любезно пригласил он. — Усаживайтесь.

Даша села рядом с Тарасом Петровичем, а все остальные — Белогрудкин, Сережа и Буркаев — на заднем сиденье. Сережа сжался в комочек, чтобы занять поменьше места, а Белогрудкин откинулся, дабы не помять хорошо отутюженные светло-бежевые брюки. Тарас Петрович гнал на бешеной скорости, закладывая немыслимые виражи, даже сидел с каким-то особым шиком, что-то тихонько мурлыча себе под нос.

Они выехали за город и помчались по Приморскому шоссе. Перед поселком Лахта протекал не очень широкий, но глубокий, впадающий в залив ручей. Сюда-то и привез их Тарас Петрович. Машина скатилась с шоссе на зеленую лужайку у воды. Тарас Петрович выключил мотор.

Лужайка напоминала хорошо ухоженный, тщательно подстриженный газон. Плотный травяной покров, словно ковер, пружинил под ногами. Желтые цветы низкорослых одуванчиков казались вышивкой на этом ковре. Вода в ручье темно-коричневая, в мусоринках, вроде бы стояла неподвижно, и только по наклону водорослей, причесанных в одну сторону, к заливу, угадывалось, что она все же течет.

Переодевшись, они побежали купаться. Только Тарас Петрович остался возле машины, открыл все двери, багажник, надел перчатки и стал протирать кузов.

Юра Белогрудкин, прежде чем войти в воду, должен промассировать грудь, сполоснуть плечи и шею — словом, акклиматизироваться. Он и занимался этим, похохатывая от удовольствия.

А Олег нырнул и поплыл к противоположному берегу, затем против течения, делая энергичные, мощные гребки. Даша поплыла следом за ним, но вскоре отстала. Сережа плавать не умел, поэтому он зашел по грудь и подпрыгивал на месте, шутливо брызгая на Дашу, зная, что вода до нее не долетит.

Они купались долго, а Тарас Петрович тем временем выгнал машину на шоссе и теперь сидел в ней, свесив ноги в приоткрытую дверцу, посматривая с доброй улыбкой. Он был явно счастлив, что сумел доставить им удовольствие.

— Как здесь хорошо! — воскликнула Даша.

Веселые, оживленные после купания, они шумно уселись в машину. Белогрудкин расстегнул ворот рубашки, подставляя грудь под теплый ветер, бьющий в открытое окошко.

Так они проехали минут двадцать. Мотор вдруг поперхнулся, заработал как-то странно: «Пых! Пых!» — словно насос.

Проехав километра два, машина почихала немного и остановилась.

— Придется чуть-чуть подтолкнуть, — сказал Тарас Петрович.

Сережа, Буркаев и Белогрудкин вылезли из машины, уперлись в кузов.

— Так, так! — командовал Тарас Петрович. «Шевролет» задрожал, стреляя выхлопами дыма, но все-таки сдвинулся.