Тусклый Свет Фонарей

Наставник лишь рассмеялся и велел мне пойти и приготовить ещё чая. Всё лучше, чем о всяких глупостях болтать. Я бросил на него уязвленный взгляд, встал и ушёл в дом, дабы выполнить его просьбу. Лишь спустя без малого два года разграбленная гробница была найдена, и картину повесили туда, где она висела прежде. Место это безошибочно нашли благодаря высеченным в камне стихам:

Коль есть глаза, взгляни, и ты увидишь,

как Солнце и Луна любили и любимы были.

Коль сердце есть, ты жадность победишь,

и склеп покинешь, не растревожив бренной пыли.

___________________________________________________________________________

[1] Час Петуха — время с пяти до семи часов вечера.

[2] Горная деревня, расположенная к северо-востоку от Цзиньгуанди. Известна была своими скальными жилищами и храмами.

[3] Большой праздник, который приходится на 15-й день 8-го лунного месяца. В данном случае — это 24-е сентября, и праздник близко соседствовал с Осенним Равноденствием. В Син Праздник Середины Осени — один из дней поклонения богам Тайян-Фу и Юэ-Ци, особенно последней. Аналогичен одноименному китайскому празднику.

[4] Цзинь Ди (262–333) — второй император и третий правитель империи Син, внук её основателя — императора Хуанцзинь Хэйхуцзы (225–312). Его отец, старший сын легендарного владыки, умер молодым, и трон перешёл к его сестре, Лун Нуэр (245–326), самостоятельно правившей долгих четырнадцать лет с 312 года и до самой своей смерти. После этого власть унаследовал её племянник — Цзинь Ди. Строго говоря, Ху Цинсин женился ещё во времена Лун Нуэр, но она была первой и единственной законной правительницей империи вплоть до изменения законов и прихода к власти императрицы Лун Чэнцзинь (929-1012), мать которой была прямым потомком Лун Нуэр. Начиная с правления Цзинь Ди, стали меняться как общественные, так и законодательные нормы, и женщин постепенно всё сильнее отстраняли от власти и общественной жизни. Поэтому в сознании многих синцев, живших веками позже, особенно в эпоху Волнений, Лун Нуэр представлялась просто регентшей при малолетнем императоре, хотя в действительности это было не так.

Глава 13. Легенда о Зелёной Госпоже

Прославленный маг Ванцзу Даомэнь[1] оказался чрезвычайно высокомерен, хвастлив и заносчив, но свои самохвалебные речи начинал так издалека и вёл столь искусно, что наивные слушатели до самого конца не смекали, к чему он клонит. Сам я понял это, когда услышал от него легенду о гробнице Зелёной Госпожи.

В ту пору, когда я впервые лично повстречался с ним в столице, ему шёл уж пятьдесят четвёртый год, и он давно стал заслуженным чиновником пятого ранга, но никак не мог дождаться четвертого в силу самых разных обстоятельств. И уж, конечно, никак не ожидал, что после нововведений императора ему поручат наставлять меня.

До реформ он числился помощником главного мага провинции Гичёгуо[2], а затем — самим главным магом, но позже его, как и меня, призвали в столицу и поначалу давали ему различные поручения, как и всем остальным, вынуждая блуждать по всей стране в поисках призраков, демонов и колдунов. Позже, конечно, дошло до меня, что это были отнюдь не простые поручения, и давать их зачастую было, кроме него и ещё горстки опытных мастеров, попросту некому. От него я и узнал страшную весть о том, что после мора, прокатившегося по нашей стране, из девяноста семи магов в шэне уцелело лишь тридцать два, включая и меня. Воистину непредсказуемо течение рек наших судеб.

Из тех тридцати двух только девять оказались чиновниками пятого ранга и выше, причем пятого — лишь один. То и был мастер Ванцзу. Я стал единственным его подопечным и вместе с тем помощником. В конце восьмого месяца сянь Тан призвал меня, объявил мне вести о приказах нашего государя и впредь велел обращаться только к сяню Ванцзу. Так мы с ним и стали видеться каждый день, и очарование моё прошло очень скоро — мой новый начальник и наставник вечно пребывал в недовольстве, обидно шутил, придирался ко всяческим мелочам и не учил, но поучал. И посему как разбойничья дубинка на голову пала на меня в конце девятого месяца весть о том, что ему, а, стало быть, и мне, поручается ответственное и опасное дело, да не где-нибудь, а на западных окраинах, там, где только-только прекратились ожесточенные бои.

–

Сянь Тан вызвал мастера Ванцзу к себе, а тот, вернувшись, велел мне немедля собираться, даже не удосужившись раскрыть, в чем наше поручение состоит. Когда на следующее утро мы выехали из города с четверкой солдат, выделенных мастеру, он поначалу долго молчал, однако ж, едва за пожелтевшими кронами дубов, берез и клёнов показался мост через Цзиньхэ[3], внезапно спросил меня, знаю ли я легенды о Зелёной Госпоже.