Тусклый Свет Фонарей

— От того… — начал было я, но лишь тогда, словно очнувшись ото сна, почувствовал её всё более крепкие объятия, отстранился и заглянул ей в лицо. В отблесках огня, горевшего в печи, её лицо казалось мне настолько красивым, что я невольно спросил себя, отчего раньше не замечал её красоты? И всё же…Было в этом нечто неправильное. Я перебирал в мыслях то, что видел перед собой, то, что слышал, что чуял, что говорило мне сердце: алые щеки, тонкие пряди черных волос на лбу, запах меха… Какие-то настойчивые образы звали меня по имени, а я не мог припомнить, что ж такое важное я видел, и почему оно было столь важно, покуда девушка передо мной нежно не прошептала: «Что случилось, сянь Байфэн? Отчего вы смотрите на меня так, словно увидали впервые?».

«Это не она!» — стрелой рассекло мой разум внезапное озарение. И несколько мгновений я задавался вопросом, не веря самому себе, с чего же это я так решил. Обликом это была уже знакомая мне Чихуа, но её повадки, речи, запах — всё выдавало в ней кого-то другого. И это обращение…Я не называл ни ей, ни её родным своего имени!

— Чихуа, а что ты сказала стражу в гарнизонном тереме, когда пришла?

— Попросила позвать вас, дабы сказать вам нечто важное.

— И как ты меня назвала, когда говорила с ним?

— Верно, я сказала — «Позови, столичного мага»? — с улыбкой предположила девушка.

— И какое же имя ты назвала? Ведь все знают, что мы вдвоем прибыли.

Девушка перестала улыбаться и уставилась на меня пытливо, будто силилась в моих глазах прочесть верный ответ, а, не сумев, проговорила: «Я не помню. Разве ж это важно?». Я покачал головой, встал и направился к двери. Нужно было поскорее выбираться из западни, в которую меня заманили. Но не тут-то было: девица с ловкостью зверя вскочила, бросилась вперед и преградила мне путь.

— Неужто я сяня чем-то обидела? Ежли дело в моей развязности…

— Нет, но ведь ты позвала меня ради важного разговора, а важного я ничего так и не услышал. А теперь уж мне пора идти.

Будь передо мной настоящая Чихуа, она бы, несомненно, отошла и дала бы мне уйти. Но та, что приняла её облик, не шелохнулась. Теперь ещё отчетливее на красивом лице стали проступать звериные черты. А я, увидев на расстоянии всполохи огня, заигравшие на её щеке, внезапно вспомнил то, что не мог вспомнить так долго — именно её, в шерстяном платке и с воротником из лисьего меха, я видел в то утро! И именно поэтому лицо Чихуа при нашей первой встрече показалось мне знакомым. Но самой Чихуа там быть не могло, ведь в это время она молола зерно, и никак не сумела бы с места гибели солдата попасть на мельницу столь быстро. Лишь для того, чтобы окончательно развеять сомнения, а заодно придумать, как мне быть дальше, я спросил:

— Чихуа, скажи, а твоя сестра, что живет в Маоци, очень на тебя похожа?

— Все три сестры были очень похожи, но близнецов среди них нет, — холодно ответила девушка.

Я медленно кивнул и уже во второй раз оглядел овин в поисках хоть чего-то, что мне могло бы помочь. Внезапно мне на глаза попались связанные вместе еловые ветви[7], которыми, верно, хозяин надеялся отогнать грызунов. А я вот понадеялся отогнать ту, что мешала мне сбежать, поэтому крикнул первое, что пришло в голову — «Ох, да у тебя шерсть на щеке!», а, когда девица озадаченно коснулась лица, схватил ветви и кинулся было с ними к печи, но не успел и шагу сделать, как огонь погас, резко, словно кто-то невидимый задул его подобно свече. Раньше, чем страх сковал меня, я поразился тому, что в овине по-прежнему можно было хоть что-то разглядеть, разве что теперь царил холодный полумрак. Я обернулся, но не успел ничего ни поделать, ни даже толком разглядеть — что-то обвило мои ноги и рвануло так, что я едва успел подставить локти и защитить при падении хотя б затылок.

Мгновение спустя я лежал на полу, изнывая от боли и будучи не в силах пошевелиться, а сверху на мне сидела — она…Теперь уже девушка не походила на Чихуа, но от её красоты захватывало дух, а тонкая бледная кожа светилась серебристым светом. Всё окончательно прояснилось в тот миг, когда за её спиной я увидал девять рыже-золотистых и очень пушистых лисьих хвостов.

— Видишь, — насмешливо проговорила она, — и жечь ничего не надобно. Услужила я тебе?

— Чего ты хочешь? Зачем ты явилась? — прошептал я, не столько от того, что и впрямь хотел это выяснить в такое-то время, сколько от того, что силился совладать с собой и вернуть ясность разуму и твердость рукам.

— О, Байфэн, я знаю, что дурно поступила. Обещала сказать важное, а сама…Но и ты виноват. Перебил меня, да ещё и так. Думал ли ты когда-нибудь, что лис злодейками малюет молва, но молва редко бывает справедлива? Отчего же мне не желать помочь людям?

— А отчего желать? Разве ты не погубила стольких людей за столь краткий срок?