Тусовщица (ЛП)

— Видите ли, дело в том, — говорю я, ожидая поймать на себе взгляд болезненно наигранного сострадания. — У меня правда есть, то есть были, проблемы с кокаином. Да, я действительно люблю коку. Когда он у меня есть, то я не могу остановиться до тех пор, пока он не закончится. — Я делаю паузу в надежде, что сейчас на меня посыплются поздравления, какая я молодец, что честно рассказала про свои проблемы с наркотиками, но все молчат.

— Что же касается алкоголя, то я спокойно могу как пить, так и не пить, — продолжаю я. — По правде говоря, от спиртного у меня либо болит голова, либо я вообще себя плохо чувствую. Но с ним у меня определенно нет никаких проблем. — И я одариваю Томми лучезарной улыбкой.

— Значит, ты вообще не пьешь? — спрашивает Томми, и, я готова поклясться, что вид у него при этом изумленный.

— Почему? Пью, — отвечаю я. — Но в меру. Могу выпить чуть больше, если начинается отходняк, когда переберу коки. Но с алкоголем у меня однозначно нет проблем. Мне даже вкус спиртного не нравится.

Блондиночка мне кивает с понимающим видом. Может, у нее такая же ситуация? Тоже проблемы с наркотиками, а она оказалась в этой комнате с людьми, которые истово именуют себя алкоголиками?

— В таком случае, — говорит Томми, — я предлагаю тебе не пить… скажем, пару лет, чтобы ты поняла, будешь ли ты скучать по спиртному.

Чувствуя, как у меня сейчас отвалится челюсть, я все же пытаюсь придать себе равнодушный вид, одновременно стараясь определить, шутит Томми или говорит всерьез.

— Пару лет? — переспрашиваю я с еле заметной улыбкой.

— Ну да, — подтверждает он, сложив руки на груди. — Если ты сможешь в течение двух лет не употреблять алкоголь и при этом не чувствовать в нем потребности, значит, ты смело сможешь сказать про себя, что ты — не алкоголичка. — Тут он снова улыбается, и меня впервые посещает мысль, что Томми — просто прилично одетый мудак. Но я не хочу вручать этим людям дополнительное оружие против себя, и так уже достаточно.

— Вообще-то, — возражаю я с улыбкой, — я планировала завязать с кокой… вообще со всеми наркотиками, а также меньше употреблять спиртного. Я слышала про одну программу… кажется, она называется «программа по прекращению распития спиртных напитков». Мне рассказывал о ней один человек, который прошел ее вместо того, чтобы записаться в клуб анонимных алкоголиков, на котором настаивали его близкие. Вы о ней что-нибудь слышали?

Все присутствующие разражаются хохотом, я же краснею как рак, одновременно притворяясь, будто мне тоже смешно и даже знаю, почему. Тот парень говорил мне, что это программа не для алкоголиков, а для людей, которые либо просто выпивают чуть больше, чем надо, либо не уверены, что после спиртного смогут отказаться от наркотиков. Я-то полагала, что пациенты «Пледжс» хорошо об этом осведомлены. Но все продолжают смеяться, в том числе и Блондинка — а я-то считала, что она на моей стороне! — и это меня уже начинает бесить.

— Что здесь такого смешного, черт возьми? — грубо прерываю я всех, одновременно тревожась из-за того, сколько ехидства прозвучало в моем голосе.

Когда все замолкают, Томми оборачивается к красавчику в углу.

— Джастин, не хочешь объяснить Амелии, что здесь такого смешного?

Джастин улыбается и становится при этом еще красивее, чем минуту назад, когда он хохотал. Поймав на себе мой взгляд, он обращается ко мне.

— Амелия, — говорит он, и меня невольно охватывает дрожь из-за того, что такой красивый парень назвал меня по имени, даже, несмотря на столь удручающие обстоятельства. — Этой программы уже давно не существует.

Томми спрашивает у Джастина:

— И почему это произошло?

— Женщина, основавшая эту программу, попала в автокатастрофу, в которой погиб ребенок, находившийся в ее машине. К тому же выяснилось, что она была в нетрезвом состоянии, — отвечает Джастин. — С тех пор программу запретили.

— И это так смешно? — спрашиваю я в надежде пристыдить всех присутствующих.

— Нет, это не смешно, — отвечает Джастин. — Смешно то, что, когда я на нее записался, я задал тот же самый вопрос.

— И я, — вставляет Блондинка.

— Ну и молодцы, — говорю я, не понимая, почему они решили, что у меня это вызовет какой-то интерес. — Но дело в том, что хоть я и пристрастилась к наркотикам, тем не менее — не алкоголичка. — Все замолкают. Может, они только сейчас наконец-то поняли ту простейшую вещь, которую я все это время пыталась им растолковать.

— Но ты хотя бы готова признать, что алкоголизм и наркомания — это болезни? — спрашивает Томми. И лицо у него при этом такое доброе, что я уже готова со всем согласиться, хотя прекрасно знаю, что он неправ.

— Но это не одно и то же, — пытаюсь возразить я.

— Я знаю, что ты так думаешь, — продолжает он. — Именно поэтому и спрашиваю: ты готова хотя бы признать, что больна?