Тусовщица

— Господи, ты восхитительна, — говорит он. — Не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя такой. — Его зеленые глаза не отрываются от моих, и тут он переводит дыхание. — Меня расстроило не то, что ты была под кайфом, — продолжает он. — А слухи о том, что ты до этого еще целовалась с Гасом. — Он произносит все это, не отводя от меня взгляда.

— Знаю, но это ничего для меня не значило, — отвечаю я.

Он моргает, и его взгляд немного черствеет.

— Ты имеешь в виду вас с Гасом или нас с тобой? Разве так просто почувствовать разницу между тем, кто тебе небезразличен, и теми, кто для тебя не значит ничего?

— Да, просто, — отвечаю я. В мои намерения не входило говорить ему, что я теперь веду здоровый образ жизни и совершенно не готова толкать речи на тему «полюбуйтесь, какая я теперь», но уже не могу остановиться. — Я должна тебе кое-что сказать.

— Нет, избавь меня от этого, — говорит он. — Ты мне правда очень нравилась, и мне было очень больно.

— Но я понимаю….

— Просто… Амелия, ты — классная девушка, но я не знаю… Ты какая-то сумасшедшая. Мне это нравится — именно это и привлекало меня в тебе с самого начала — но, оказавшись с тобой в ту ночь, я, кажется, понял, что на самом деле это не так.

Он замолкает, и я понимаю, что он закончил свою тираду.

— Я могу теперь вставить слово? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Да. Прости, что болтаю без умолку.

— Все нормально, — говорю я, машинально накрывая его ладонь своей прежде, чем успеваю что-либо сообразить, и тут же ее отдергиваю. — Просто я теперь другая. Я больше не пью и не употребляю коку. — Я опускаю взгляд, потом усилием воли снова поднимаю глаза. — Пока я не дошла до того, чтобы извиняться перед каждым встречным, но могу я попросить у тебя прощения за всю ту боль, которую причинила, и за все свои дурацкие выходки?

Он кивает с выражением крайнего удивления на лице.

— Мне действительно было с тобой очень хорошо в ту ночь, и кока здесь совершенно ни при чем, — продолжаю я. — На самом деле кока только все испортила. — Он хочет что-то сказать, но я не замолкаю. — Сейчас я смотрю на все по-другому, но то, что тогда произошло между нами, действительно для меня что-то значило. — Я не в силах поднять глаза, когда произношу последнюю фразу.

Он улыбается.

— Так ты ведешь здоровый образ жизни? — Вид у него одновременно ошарашенный и смущенный, хотя почему он должен смущаться, когда как минимум половина населения Лос-Анджелеса давно завязала? — Ты хочешь сказать, ты больше не пьешь и все такое?

Я киваю, потом качаю головой.

— Да… ну, то есть, не пью.

— И даже травку не куришь?

Я улыбаюсь. Травку я всегда терпеть не могла. Моя паранойя только усиливалась оттого, что никто не хотел ко мне прислушиваться. И когда я стала одной из первых, кто стал покупать коку, мне пришла мысль, что трава обошлась бы гораздо дешевле. Поэтому с целью перейти на более экономный наркотик я как-то купила унцию, которую курила целых три дня. И раз и навсегда поняла, что я терпеть ее не могу.

— Да, даже травку, — отвечаю я.

— Господи, это просто поразительно, — говорит он. — Поздравляю.

— Благодарю, — отвечаю я. — Это правда здорово.

Адам все еще в шоке.

— Но ты же… — И он качает головой, как будто полученная информация не укладывается у него в голове. — Ты же была такой заядлой тусовщицей.

Я улыбаюсь, решив не рассказывать ему про свою новую колонку. Мне слишком приятен наш разговор и совершенно не хочется говорить о работе.

— Ну, а теперь я — экс-тусовщица, — отвечаю я.

Он улыбается, рассматривая меня с наигранной серьезностью.

— Как думаешь, бар «У Джонса» не разорится теперь?

После того как затихает наш общий смех, я спрашиваю:

— Ну, а ты как? Как «Нормс»?

Адам снова улыбается.

— Стоит до сих пор, полагаю. Ко мне это уже не имеет отношения.

— Ты уволился?

Он кивает.

— Мне дали роль в сериале.

— Ты шутишь? В каком? — Мне никогда по-настоящему не приходила в голову мысль, что когда-нибудь Адам станет успешным актером, потому что большинство из известных мне начинающих актеришков добиваются лишь какой-нибудь эпизодической роли в дешевом мюзикле, которые демонстрируют только на Санденс[39].

— В «Агентстве».

У меня буквально отваливается челюсть. «Агентство» — новая драмедия Даррена Стара про жизнь четырех молодых людей, агентов по недвижимости. — Ты серьезно?

Он кивает.

— Я знаю, в это невозможно поверить. Я единственный из всех, кого никто не знает.

— Поздравляю, — говорю я и наклоняюсь, чтобы обнять его. — Просто невероятно.

— Это точно, — говорит он, когда мы разжимаем объятия, — учитывая, что меня уже настолько тошнило от «Нормс», что я уже готов был плеснуть суп с мацой в следующего, кто его закажет.

Я смеюсь, а в голове проносятся мысли: «Это похоже на правду. Только я очухалась, и до меня наконец-то дошло, какая лапочка Адам, как ему дают роль, и теперь женщины будут драться из-за него, как из-за последней пары джинсов «Джуси» на распродаже».

У Адама звонит сотовый, но он не отвечает на звонок, только смотрит на часы, и я понимаю, что он куда-то торопится.