Тусовщица

Брайан, не слишком удивленный, кивает, и как раз в этот момент Роберт открывает дверь, мы проходим к нему в кабинет и рассаживаемся в точности как в тот день, когда меня уволили. Я не трачу даром времени, а сразу же начинаю извиняться за то, что слишком много думала о себе. Я прошу прощения, что неправильно вела себя с людьми, у которых брала интервью, что с пренебрежением относилась к начальству и корпоративным правилам, за чувство вседозволенности, причиной которого была исключительно моя собственная неуверенность в себе, и, наконец, за то, что нюхала на работе кокаин. В конце я добавляю, что меня уволили вполне заслуженно, и тут у меня с языка слетает то, чего я говорить вовсе не собиралась:

— Я даже благодарна за то, что это произошло, — иначе я не стала бы тем, кем являюсь сейчас.

— Ну, я даже… — произносит Роберт и снова замолкает. Немота, в общем-то, является его фирменным отличием. Но впервые за все время нашего знакомства он смотрит на меня с теплотой.

Брайан переводит взгляд с Роберта на меня и улыбается.

— Я горжусь тобой, — говорит он.

Все остальные извинения проходят именно так, как я и ожидала. Я звоню Крису, предлагаю ему встретиться за чашкой кофе в «Кофе бин» или в «Ти лиф», объясняю, как мне стыдно, что я так с ним обошлась. Потом прошу прощения, что высмеяла их с Митчем в своей колонке. Он кивает, холодно сообщает мне, что все равно считает меня стервой, и мне ничего не остается, как согласиться с ним. Рэчел посоветовала мне так поступать, если вдруг почувствую, что начинаю испытывать негативные эмоции по отношению к человеку, перед которым буду извиняться.

Потом я прихожу в офис к Чэду Милану. Сначала его помощница отвечает, что у него нет на меня времени. Но как только я поднимаюсь, чтобы уйти, в вестибюль входит Чэд и говорит, что хочет меня послушать исключительно из любопытства. И здесь, в вестибюле САА, где мимо проходят люди, я рассказываю про свою наркотическую зависимость и последующее лечение. Рэчел объяснила, что вовсе не обязательно сообщать всем и каждому, что я к тому же была и алкоголичкой: это могут счесть за хитрую уловку, попытку как-то оправдать свое поведение, но почему-то я все равно все выкладываю Чэду. Потом добавляю, что это совершенно не связано со страхом оказаться за решеткой, я просто хочу, чтобы он знал, что я считаю его отличным парнем, и он заслуживает лучшего отношения. Он не кидается меня обнимать, но и не выпроваживает из здания с охраной.

Я еду в офис Холли в «Имэджэн», но на месте Кэрен сидит какая-то серьезная брюнетка в очках. Я спрашиваю, могу ли увидеть Холли, и девушка, которую зовут Саманта и которая работает здесь временно, говорит, что Холли весь день будет на встрече в «Юниверсал». Поэтому я сажусь в приемной и пишу Холли записку, в которой прошу прощения, что бросила работу и что выполняла ее вполсилы, и предлагаю позвонить мне, если она захочет об этом поговорить. Записку вместе с ключами я кладу в конверт и вручаю его Саманте.

Рэчел ясно дала понять, что я должна пересилить себя и извиниться абсолютно перед всеми, но если все же я не смогу до кого-то добраться или мне будет неловко с кем-то встречаться, то вполне можно будет написать им письмо. И, поскольку почта Джастина переполнена, я отправляю ему письмо по электронке, в котором извиняюсь, что сочла его срыв личным оскорблением, хотя сама только и делала, что названивала ему, когда он был мне нужен. Зато, как только узнала, что он снова стал пить, забыла про него. Я предлагаю ему перезвонить в любой момент, потому что мне хочется сказать ему об этом лично.

Я звоню Рэчел, чтобы отчитаться, и она говорит, что я взяла высокий старт. Я знаю, что меня ждут еще гораздо более серьезные и неприятные извинения — перед мамой с папой, например, — но с этим можно подождать. Рэчел уверена: я сама пойму, когда буду готова.

В это время раздается звонок по второй линии, и на определителе высвечивается номер 212 — номер Надин. Она все это время пыталась спланировать мою поездку в Нью-Йорк, а я все откладывала. И хотя я прекрасно понимаю, что колонку больше вести не буду, я все же прощаюсь с Рэчел, потом переключаюсь на Надин, прошу у нее прощения за то, что не перезванивала, но говорю, что могу вылететь в Нью-Йорк в любой момент.

— Солнышко, это просто фантастика! — верещит она. — Они хотят, чтобы вы выступили в завтрашнем шоу. Вы не против лететь в ночь?

Я оглядываю свою квартиру и вижу, что в ней царит жуткий беспорядок, но это не имеет значения. «Главное — разобрать то, что у меня внутри, остальное подождет», — решаю я. Потом перезванивает Надин и сообщает, что заказала мне билет и через несколько часов за мной заедут, чтобы отвезти в аэропорт.