Тутанхамон. Книга теней

— Здесь хранятся мифологические и теологические трактаты, а также списки и изначальные образцы надписей, с которых со всей возможной точностью скопированы все резные надписи на стенах храмов и обелисках.

И здесь же расположены мастерские, где переписывают на заказ Книгу Мертвых. А затем идут комнаты для обучения, а также различные хранилища для текстов, посвященных разным предметам — письму, инженерному делу, поэзии, законам, теологии, магическим практикам, медицине…

— И астрономии, — добавил я.

— Именно. Вот мы и пришли.

Мы увидели старика в белой льняной одежде с поясом жреца-лектора, стоявшего перед двойными дверями, которые были завязаны шнуром и опечатаны. Он недобро взирал на нас из-под могучих белых бровей.

— Я Нахт, — представился Нахт.

— Добро пожаловать, — отозвался жрец тоном, не предполагавшим ничего подобного.

— Я хотел бы изучить некоторые свитки из астрономического отдела, — пояснил Нахт.

Жрец внимательно оглядел его, сощурив глаза и раздумывая над его просьбой.

— А кто ваш спутник? — спросил он с подозрением.

— Это Рахотеп, он главный сыщик фиванской Меджаи.

— Зачем сыщику понадобилось изучать астрономические таблицы?

— Ну, у него любознательный ум, и я стараюсь по мере сил отвечать на его вопросы, — ответил Нахт.

Жрец, по-видимому не найдя повода отказать нам, с тяжелым вздохом повернулся, словно гиппопотам в болоте, недовольно сломал печать и развязал шнуры. Он отворил дверь и коротким жестом предложил нам войти.

Помещение оказалось гораздо просторней и выше, чем я предполагал. Стены до потолка были заставлены полками; кроме того, середину комнаты занимали ряды высоких шкафов, расположенных наподобие рыбьего хребта. На каждой из полок хранилось множество папирусных свитков. Я бы не знал, откуда здесь начинать, однако Нахт тут же принялся быстро пролистывать описи в поисках необходимого.

— С точки зрения всего мира, астрономия — это всего лишь приложение к религии. Достаточно того, что мы знаем, когда появляется на небе нужная звезда, чтобы дни проведения обрядов и праздники совпадали с лунными таблицами, и все довольны. Однако до сих пор никто, кажется, не заметил, что эта регулярность, возвратный характер самих бессмертных звезд говорит о существовании неизмеримой упорядоченной вселенной превыше нашего понимания.

— В отличие от того, что древние истории говорили нам с незапамятных времен о богах и богинях, и о том, как все произошло из первоначального папирусного болота, и о ночном мире как месте вечной жизни…

— Именно так, — прошептал Нахт. — Звезды есть вечная жизнь, но, возможно, совсем не в том смысле, в каком мы всегда это понимали… Все это ересь, разумеется, — добавил он с веселой улыбкой.

Нахт развернул несколько свитков на низеньких столиках, поставленных между шкафами, и показал на колонки знаков и цифр, вычерченных красными и черными чернилами:

— Видишь, здесь тридцать шесть колонок, где перечисляются группы звезд, на которые подразделяется ночной мир. Мы называем эти группы деканами.

Я пробежал глазами по колонке символов, разворачивая старый свиток все дальше и дальше. Казалось, знакам не будет конца. Нахт предостерег меня:

— Осторожно! Со свитками нужно обращаться бережно, с уважением.

— А почему данные записаны таким образом?

— В каждой колонке указаны звезды, которые поднимаются за ночь над горизонтом в каждый из десятидневных периодов года. Вот смотри: это Собачья звезда, которая восходит точно во время паводка, когда начинается солнечный год. А вот Сах, «Сияющая душа Осириса», — яркая звезда, восходящая с началом периода перет, времени весны. Тебе, разумеется, знакомо изречение «Я звезда, попирающая стопами Обе Земли, плывущая впереди других звезд небесных на животе моей матери Нут»?

Я покачал головой.

— Мне иногда кажется, что ты вообще ничего не знаешь, — сказал Нахт.

— Ну, это не совсем обычная для меня область. Но что там с затмением? — напомнил я.

Несколько минут он сверялся с множеством прочих таблиц, переходя от одной к другой, сворачивая и разворачивая свитки, каждый из которых выглядел более древним и хрупким, чем предыдущий. В конце концов Нахт разочарованно покачал головой.

— Здесь нет никаких записей. Как я и думал.

— Это тупик.

— Что же, мысль была интересная и по крайней мере, теперь ты знаешь кое-что о предмете, — заключил он в своей лекторской манере.

Мы вышли из комнаты с архивом, и жрец неловко наклонился, чтобы вновь завязать и опечатать шнуры. Когда мы двинулись прочь, я вслух заметил:

— Интересно, где хранятся тайные книги?

Услышав этот вопрос, Нахт не смог скрыть своей тревоги.

— О чем ты говоришь? Какие тайные книги?

— Ну, Книги Тота, например.

— Брось, это скорее легенды, чем реальность. Подобно многим другим якобы «тайным» книгам.

— Но ведь правда, что существуют какие-то священные тексты, которые открывают только посвященным? — спросил я.

— «Посвященным» во что? И каких тайных предметов могут касаться эти тексты?

— Ну там, божественной геометрии и тому подобного, — небрежно ответил я.