Тутанхамон. Книга теней

— Имя — это хорошо. Династия — это хорошо. Но царство — не игрушка. Это не только церемонии и дворцы. Это дикий зверь, грязный и могучий, которого нужно силой воли подчинять власти, не боящейся при необходимости применить всю свою мощь, какова бы ни была цена. А это — мужская работа.

— Я женщина, но в моем сердце есть сила гнева и власти не меньшая, чем у любого мужчины, поверь мне.

— Возможно, вы действительно дочь своей матери. Возможно, у вас достанет воли и силы без страха сражаться с врагами.

Царица посмотрела на него.

— Не суди обо мне ошибочно. Я женщина, но я была воспитана в мире мужчин. Можешь быть уверен, что твоему предложению будет уделено наше самое пристальное внимание.

— Ваши соображения и предложенные мной возможности мы должны обсудить более детально. Можете вызывать меня в любое время. У меня нет намерения покидать этот город до тех пор, пока ситуация не разрешится — к нашему обоюдному удовлетворению. Я прибыл как частное лицо, но также и как главнокомандующий армиями Обеих Земель. У меня есть свои обязанности, и я буду исполнять их со всей строгостью, какой требует мое призвание.

На этом он поклонился, повернулся и вышел.

Глава 43

Я стремительно шагал сквозь шум и суматоху переполненных городских улиц, направляясь к дому Нахта. Воздух мерцал ослепительным светом. Каждый выкрик городских разносчиков, каждый погонщик мулов или стайка возбужденных ребятишек злили меня — все они были препятствиями на моем пути. У меня было такое чувство, словно я пытаюсь напасть на рой мух с ножом. Казалось, будто все, что происходило с тех пор, как я появился тут в последний раз, было каким-то странным, пустым сном, от которого я все еще не проснулся. Себек был неизвестно где, и я до сих пор не сумел его выследить. Каким образом я могу это сделать? Мне надо вернуться туда, где я впервые встретил его, к тому человеку, который нас познакомил.

Я постучал в дверь. Слуга Нахта, Минмес, опасливо открыл ее. Я с удовлетворением увидел у него за спиной двух стражников-меджаев с оружием наготове.

— Ах, это вы, господин! Я надеялся, что это вы.

Оказавшись внутри, я сунул под нос стражникам свои верительные документы, а Минмес сообщил, что его хозяин находится на верхней террасе. Мой старый друг сидел откинувшись под вышитым навесом, наслаждаясь легким северным ветерком и размышляя над папирусным свитком, — о существовании такой роскоши, как досуг, я уже и забыл, в своем мире высокой политики и борьбы за власть, где увечили и убивали людей.

Нахт увидел меня и, обрадованный, поднялся с места.

— Так ты вернулся! Дни пролетели незаметно, и я как раз думал: «Наверняка он уже вернулся», но от тебя не было никаких вестей…

Он заметил выражение моего лица, и приветственная речь замерла у него на губах.

— О боги, что произошло? — с волнением воскликнул Нахт.

Мы уселись в тени, усеянной солнечными пятнами, и я поведал ему обо всем, что произошло. Он не мог сидеть спокойно и расхаживал вокруг меня, заложив руки за спину. Когда я рассказал о случившемся с царем несчастье и последовавшей за этим смерти, он остановился, словно превратившись в камень.

— С его смертью весь порядок, вся великая династия оказываются под угрозой! Веками у нас царили достаток и стабильность, а теперь все это внезапно подвергнуто сомнению. Это оставляет открытым путь для всех, кто рвется во власть… Хоремхеб, конечно…

Тут я рассказал о прибытии командующего во дворец.

Нахт снова уселся, качая головой, с выражением лица настолько неуверенным и испуганным, какого я у него никогда не видел.

— Если не удастся согласиться на какой-нибудь компромисс, Обеим Землям угрожает гражданская война, — пробормотал он.

— Все действительно выглядит ужасно. Однако есть возможность, что Анхесенамон воспользуется своим положением и авторитетом, чтобы привести дело как раз к такому концу, какой ты описываешь.

— Ну да, и Эйе, и Хоремхебу выгоден союз с ней, — задумчиво проговорил Нахт.

— Однако, мой друг, сколь бы значительными ни оставались все эти проблемы, это не главная причина, которая привела меня сюда, — сказал я.

— О боги! Что может быть еще хуже? — вскричал он встревоженно.

— Прежде всего — как мальчик?

— Он выздоравливает.

— Он может говорить?

— Надо сказать, друг мой, что для бесед еще пока слишком рано, но он хорошо все понимает, и ему уже удалось произнести несколько слов. Он спрашивал о своей семье и о своих глазах — он хочет знать, что случилось с его глазами. А еще он сказал, что во тьме его страдания с ним говорил добрый дух. Человек с добрым голосом.

Я кивнул, стараясь не показывать, насколько мне польстило последнее замечание.

— Ну что ж, это хорошие новости.

— Но ты так до сих пор и не рассказал мне, почему ты здесь. И это вселяет в меня большое беспокойство, — сказал он.

— Мне кажется, я узнал имя человека, который подбрасывал предметы во дворец Малькатта. Того, кто стоял за угрозами жизни и душе царя.

Нахт в восторге подался вперед:

— Я знал, что ты сможешь!