Тутанхамон. Книга теней

— Господа, прошу вас! Не забывайте, что этого человека публично назначил сам царь! Он всего лишь исполняет свои обязанности от имени нашего повелителя. И как вы, наверное, помните, ему дано разрешение проводить свое расследование — я процитирую слова самого царя: «независимо от того, куда оно может привести».

Заявление Хаи подействовало.

— Сожалею, что причинил вам такое беспокойство, — начал я. — Понимаю, вы все занятые люди, вас ждут важные дела, а дома, несомненно, беспокоятся семьи…

— Ну, от этого, по крайней мере, я избавлен, — пропыхтел один из царедворцев.

— И мне бы очень хотелось, чтобы я мог сказать: настало время поблагодарить вас и раскрыть двери, чтобы вы могли уйти. Но, увы, это не так. К сожалению, теперь мне понадобится поговорить с каждым из вас по отдельности, также я обязан опросить всех лиц, которые каким-либо образом связаны с вашей работой во дворце.

Мои слова были встречены новым взрывом возмущения; сквозь шум я не сразу осознал, что в дверь кто-то громко стучит. Потом другие тоже услышали стук и постепенно смолкли. Я прошел к двери, рассерженный тем, что меня прервали, и был потрясен, увидев за порогом Анхесенамон. На ладони она держала какой-то маленький предмет.

Небольшая статуэтка, высотой в мою ладонь, была завернута в холщовую ткань и подброшена перед входом в царскую опочивальню. Ее можно было принять за игрушку, несмотря на омерзительное ощущение исходившей от нее враждебности. Изваянная из черного воска, формой отдаленно напоминавшая человеческую фигуру, она была лишена любых особенностей и деталей, словно полусформировавшийся зародыш из Иного мира. Голову протыкали медные иглы — от уха до уха, насквозь через оба глаза до затылка, а также через рот; еще одна игла уходила вертикально вниз от макушки черепа. Ни одна из игл не пронзала само тело, словно бы проклятие было направлено только на голову — вместилище мысли, воображения и страха. Из пупка, чтобы перенести на инертную субстанцию статуэтки сущность предполагаемой жертвы, торчали прядки черных человеческих волос. Я подумал, что это, наверное, волосы самого царя, потому что иначе они не могли бы выполнять свою магическую функцию. На восковой спине фигурки виднелись тщательно начертанные имена и титулы царя. Ритуал должен был навлечь смертельное проклятие и на самого человека, и на его имена, чтобы разрушение его души распространилось и на его посмертие. Подобные статуэтки таили в себе могущественную древнюю магию — для тех, кто верил в ее действенность. Это была очередная попытка запугивания — но здесь таилась гораздо более глубокая угроза, чем раньше, чем даже в случае с погребальной маской, ибо сейчас грозило великое проклятие бессмертию души царя.

На спине статуэтки в воск был вдавлен клочок папируса. Я аккуратно вытащил и развернул его. Красными чернилами на нем были выведены крошечные символы, подобные тем, что красовались на крышке коробки с погребальной маской. Разумеется, они могли быть простой бессмыслицей, ибо проклятия часто выражаются подобным образом, но, с другой стороны, это мог оказаться и подлинный магический язык.

Анхесенамон, Хаи и Симут нетерпеливо ждали, пока я закончу разглядывать статуэтку.

— Так больше не может продолжаться, — заявил Хаи, словно его слова должны были тотчас же претвориться в действительность. — Это полная катастрофа!

Я не ответил.

— Трижды личные покои царя подверглись вторжению! Трижды царю причиняли беспокойство… — продолжал он дрожащим голосом, словно блеяла коза.

— Где он сейчас? — прервал я.

— Удалился в другие покои, — ответила Анхесенамон. — Его осматривает личный лекарь.

— И какое действие это на него произвело?

— Он… встревожен. — Она взглянула на меня, вздохнула и продолжила: — Когда мы обнаружили эту фигурку смерти, его дыхание прервалось, а сердце сжалось, словно узел на веревке. Я боялась, что он умрет от ужаса. А ведь завтра освящение Колонного зала! Он должен там появиться. Худшего момента и не придумать.

— Время выбрано не случайно, — сказал я и снова посмотрел на статуэтку.

— Кто бы это ни сделал, очевидно, он как-то сумел раздобыть волосы царя.

Я показал статуэтку Хаи. Он взглянул на нее с отвращением.

— Но, как бы там ни было, — сказал Симут, как всегда медлительно и зычно, — никто, кажется, не заметил, что все подозреваемые — если их можно так назвать — были собраны в одной комнате именно в то время, когда нашли фигурку. Никто из них не мог ее принести!

Разумеется, он был прав.

— Прошу вас, вернитесь в комнату, передайте мои извинения и отпустите всех. Поблагодарите их за то, что уделили нам время.

— Но что именно мне сказать? — простонал Хаи.

— Скажите, что у нас появился новый след. Многообещающий новый след.

— Если бы это было так! — горько отозвался он. — Сдается мне, мы бессильны перед этой угрозой. Время истекает, Рахотеп.

Он покачал головой и вернулся в комнату, уведя с собой в качестве охраны Симута.