Тутта Карлссон Первая и единственная

— Леопольд! Ну-ка взгляни, можем ли мы вылезти через лаз у камня, — начал командовать папа Ларссон. Леопольд убежал, но тут же вернулся.

— Там стоит человек, — доложил он.

— Лассе-старший! — приказал папа Ларссон. — Посмотри, не можем ли мы выбраться через старое дупло.

Лассе-старший шмыгнул в другую сторону, вернулся и, вытянувшись, сообщил:

— Другой человек.

— Нет, нам ни за что не выбраться отсюда, — захныкали Лоттен и Линнеа. — Нас обязательно поймают.

— Ладно, сейчас как раз время открыть вам одну тайну, — спокойно начал папа Ларссон. — Из норы есть ещё один лаз, и знаю его только я один.

— Да здравствует хитрость, да здравствует папа, ура-а! — закричали обрадованные лисята.

Но мама Ларссон волновалась:

— Мы, конечно, можем вылезти через твой потайной вход. Но куда же мы потом денемся? Вполне возможно, что весь лес так и кишит этими охотниками да собаками.

— Дайте я ещё раз серьёзно подумаю, — попросил папа Ларссон.

— А я помогу, я ведь очень хороший помощник, верно же, — подхватил Лабан и, нахмурив лоб, задумался. Но тут сам папа Ларссон сдался.

— Нет, во всём лесу не найти нам хорошего укрытия, — вздохнул он. Лабан тоже вздохнул.

— И я так думаю. Во всём лесу не найти нам хорошего укрытия. И тогда все в норе вдруг услышали писклявый тоненький голосок:

— Я знаю одно пи-пи-писключительное укрытие. Там вас ни одна такса и никакой пи-пи-пинчер не разнюхает.

Это сказала Тутта Карлссон. Все прямо так и выпучили на неё глаза.

— Ты шутишь, — недоверчиво промямлил Лабан. — Где же это такое укрытие, о котором даже сам папа Ларссон не знает? Тутта гордо посмотрела на лисят:

— Наш курятник-ник! — Она запрыгала. — Ник-ник-ник! Папа Ларссон не поверил своим ушам — спрятаться в курятнике!

— Ведь там вас ник-ник-никто не станет искать, — продолжала Тут-та Карлссон. — А когда облава кончится, вы возврати-ти-титесь сюда.

— А ты уверена, что остальным курам понравится наше нашествие? — спросил осторожно папа Ларссон.

— Если я скажу, что вы папа и мама, братья и сестры Людвига Чет-чет-четырнадцатого, то вас примут с радостью, — заверила Тутта Карлссон.

— Ну что ж, благодарю вас за приглашение, — заключил папа Ларссон. — А сейчас пора выбираться через тайный лаз. Помните, никакого шума!

Вся большая семья лис незаметно прокралась через лес и через клубничную поляну. У самого двора Тутта Карлссон на минуточку исчезла в курятнике, чтобы предупредить о приходе гостей. Пока она была там, лисы прямо сгорали от нетерпения.

— А если они не согласятся? — беспокоилась мама Ларссон. — Да ещё вдруг наябедничают Максимилиану?

— Давайте пока спрячемся, — подхватили Линнеа и Лоттен, — только подальше от собачьей конуры.

Но тут в дырке появилась сначала головка Тутты Карлссон, а потом и вся она.

— Куда ты, куда ты, а ты, Лоттен, куда? — впервые в жизни закудахтала она. — Милости прошу!

Семья Ларссонов вползла в курятник. Малыши, ещё ни разу не видевшие, как выглядят эти дворцы изнутри, с любопытством оглядывались по сторонам. А папа Ларссон стоял посреди курятника и чувствовал себя немножко пристыжённым.

— Привет, карикатура! — сказал он, обращаясь к Петрусу Певуну. — Разрешите приветствовать вас!

Петух раскрыл крылья и высоко задрал клюв.

— Ку-ка-ре-ка-тура! Так они отвечают на гостеприимство! — возмутился Петрус Певун. — Надеюсь, господин Ларссон не думает, что мы станем для него ещё и обедом. Нет, вы только слышали — ку-ка-ри-ка-тура!

— Я хотел быть просто вежливым, — взял себя в руки папа Ларссон, он даже покраснел. — Давно я здесь был в последний раз, когда-то в молодости.

— Да, я помню, — поддержал разговор Петрус Певун. — Тогда я был ещё маленьким петушком. Удивительно, как мне удалось вырасти.

— Тогда у меня были другие гм-гм… заботы, — сказал папа Ларссон и пошёл на мировую. — А теперь я вообще уже не такой хитрый.

— Зато ваш сын — настоящая бестия, — заметил Петрус Певун. Лабан вытянулся, чтобы все его видели.

— Вы слышите, — прошипел он, обращаясь к Лассе-младшему и Лот-тен. — Даже эта домашняя птица знает, какой я хитрый.

— Я говорю о малыше Людвиге, — не обращая на него внимания, продолжал Петрус Певун. — Подумать только: чтобы лис явился предупреждать кур об опасности. Да ещё в шляпе. Я предлагаю троекратное кука-ре-рура-ура-ура! В его честь!

— Ура! Ура! Ура! Да здравствует Людвиг! Да здравствует шляпа! — запищали цыплята.

— Ваша дочь тоже очень способная, — похвалил папа Ларссон Тут-ту. — Если бы не она, нам бы туго пришлось. Я всегда говорил, что Тутта и Людвиг стоят друг друга. Они настоящие друзья.

— Ну, сколько можно стоять и расхваливать малышей, — закудахтала госпожа Наседка. — Давайте лучше позаботимся о наших гостях и устроим настоящий пир. Вы любите яйца?

Лисята так шумно запрыгали от радости, что самые маленькие цыплята, испугавшись, попрятались под крылышки своих мам.

— Конечно же, конечно, — продолжала госпожа Наседка. — Сегодня у нас будет большая яичница.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Вот это был праздник так праздник!

Никогда ещё никто не видел и не ел такую большую яичницу! После сытной еды семью лисов начало клонить в сон.