Тутти Кванти

— Да, «бог» выдвигает эти мотивы. Неясно только, зачем метру губить сестру… Однажды он сам, когда еще руководил нашей лабораторией, рассказал об отцовской прихоти, заложенной в завещание. Дети могли вступить во владение наследством, действительно громадным, лишь при условии его неделимости, то есть родитель вынуждал их продолжать крупное дело, связанное с электронной промышленностью. В этом случае они получали право распоряжаться прибылью, тоже безумной, по своему усмотрению, в противном — при попытке разделить наследство или продать дело целиком — предприятия отходили государству…

— Ага, значит, брат хочет оттягать у сестры ее половину прибылей — так, коллега Лц?

— Совсем не так, молчаливый коллега Бз… В молодости физик Грж не вылезал из лабораторий и едва ли вообще помнил, что он владелец вереницы заводов. А вот сестрица ударилась в другую крайность — распутство. И тоже безоглядно. Поэтому в личной жизни оба приплыли — хотя и с противоположных берегов — к одному и тому же необитаемому острову: остались без семей. Правда, метр, похоже, и поныне не страдает комплексом одиночества — весь в науке и делах. Сестра же, очнувшись от оргий и ужаснувшись своим бытием, принялась истерически каяться: отреклась от мирских услад, превратилась в затворницу, полностью отдалась религии. Ее фанатизм заметили, и одно время она служила советником городского ревнителя веры по проблемам культа. Однако чрезмерное усердие вызвало недовольство в тамошнем синклите, и ей пришлось просить отставки. Фиаско привело к тому, что весь нерастраченный пыл она обратила на брата, поселившись вместе с ним в роскошном загородном дворце: самолично правила хозяйством, нещадно гоняя толпу слуг, предупреждала всякое желание брата и, наконец, замаливая былые грехи, когда она проматывала все доходы, вручила ему — обратите внимание! — доверенность на получение своей доли прибылей.

— Иначе говоря — метру незачем травить сестру!

— В том-то и соль, коллега Гм, вы очень догадливы. Как приятно, что разговорились молчальники.

— Однако не исключено, что сестра надоела метру мелочной бытовой опекой и он захотел избавиться от нее…

— При желании им нетрудно расстаться: сестра могла бы уехать на свою океанскую виллу. Но даже если предположить, что у метра возникла маниакальная идея погубить сестру, то зачем так долго ползти к цели, много лет боясь ошибиться с дозировкой яда? Достаточно обратиться к тайному клану наемных преступников, оплатить услуги по прейскуранту — и нате вам дорожную катастрофу, или немотивированное убийство во время прогулки на яхте по собственному озеру, или тривиальное, но зато правдоподобное — без следов насилия — самоубийство с помощью пригоршни таблеток снотворного…

— И что значит — нефиксируемые дозы яда? Если их нельзя выявить, то кто и как определил, что яд вообще подмешивался в пищу?!

— Того нам ведать не дано, коллега Бз. О том «бог» ведает!

— А вам не кажется, господа, что этот «бог» — женщина? Задаю этот вопрос с известным знанием предмета — как женщина.

— О-о, коль скоро заговорили молчальницы, дебатам придется сойти с порочного круга и устремиться круто вверх! Прошу вас, госпожа Эо, продолжайте вашу мысль.

— В «свс» слишком много легковесных посылок и, естественно, поверхностных выводов, эмоции откровенно превалируют над логикой, из чего я делаю однозначное заключение о половой принадлежности «бога». «Свс» написаны женщиной!

— Ну, пусть так, что из того?

— Стыдитесь, Гм, своего недоумения!.. Ну-ка, назовите имя женщины, которая занимает важный пост в руководстве концерна… Или хотя бы в аппарате совета директоров…

— Там женщины не работают!

— Благодарю за оперативную справку, мой юный коллега Вг. Теперь вы понимаете, Гм, что стоит за моей скромной гипотезой? Если автор «свс» женщина, достоверной информации в листках быть не может! Даже теоретически. Ведь ни одна женщина не имеет доступа к секретной документации концерна. Из этого с неизбежностью вытекает: «свс» сочинила особа, имеющая самые общие представления о деловых функциях и личной жизни профессора Грж, но в то же время крайне озлобленная на него.

— Браво, коллега Эо! Как жаль, что ваши блестящие логические построения не достигают ушных раковин ревнителя веры… Но кто может быть этой озлобленной особой? Незадачливая соперница модистки из национального центра красоты?

— Теоретически — да. Иначе она не стала бы честить ее гризеткой и с такой ненавистью приписывать ей виртуозное извращенчество в качестве истинного призвания.

— Я знаю метра дольше всех вас, причем, как и мои коллеги Ск и Пф, работал под его непосредственным началом. Так вот тогда у нас было твердое убеждение: чувственные наслаждения не для доктора Грж, это в нем мертвая зона. Не берусь утверждать категорически, что в мертвой зоне невозможно появление живых оазисов, но ведь у метра с той поры не наблюдалось признаков омоложения. Словом, я не верю ни в побежденную модисткой соперницу, ни в саму модистку. Просто какой-то негодяй — или негодяйка — преследует метра ради своих, наверняка корыстных, интересов.