Туума

Александр поставил свечу на столик и опустился в кресло. Он потянулся к одной из тетрадей и открыл ее. Она содержала записи о выполненных строительных работах и отчеты о закупленных материалах – информацию о многолетнем труде Александра. «А вдруг я никогда не был философом, автором интеллектуальных бестселлеров?» – подумал он и отшвырнул тетрадь к стене.

Другая тетрадь хранила философские заметки Александра. Он заерзал в кресле и с жадностью стал ее перелистывать. Водоворот записанных мыслей обрушился на него. «Мне кажется, я попал в грандиозный дурдом, где каждый не на своем месте, – прочел он. – Появился новый вид человека – «человек безумный», как окрестил его я. И этот человек еще не до конца явил себя, не прошел все стадии своего развития. Но близко, близко…» Перелистнув, Александр буквально проглотил глазами еще одну запись: «Есть два типа человека. Первый тип стоит на принципах свободы, творчества, индивидуализма. Эти люди тяготеют к развитию, к созиданию. Высшее, Подлинное, Прекрасное, Идеал – это все их ориентиры. Второй тип охватывает большую часть человечества. Это люди, любящие свободу только на словах, но не на деле. Им уютно в рабстве. Они глупы, но имитируют ум. Грязь они называют творчеством. Им хорошо в стаде, хоть они и трубят о «неповторимой личности» на каждом шагу. Исторически первый тип всегда терпел претиснения. Не только потому, что он не имел таких возможностей и ресурсов, как второй тип, – основная причина состояла в моральном принципе: не протився злу насилием. Я до сих пор сомневаюсь, правильно ли это. Насилие мне глубоко противно. Но, возможно, стоит отказаться от этого принципа? Не знаю, не знаю! Но если не отказаться, то как тогда победить в эволюционной борьбе? Второй тип укореняется в своем безумии, и скоро все будет разрушено, если его не остановить! Как быть, как быть?..»

Александр опустил философский дневник на колени и задумался: «А тот человек, который спит в соседней комнате – Виктор, к какому типу он относится? Кажется, он умеет слушать. Да, он явно не отличается высокими познаниями, но не является глупым. Чувствую, что он – свой, и займет нашу позицию в этой эволюционной борьбе».

Александр поднялся, вложил тетрадь в сумку для книг, повесил ее через плечо и вернулся к Виктору. Он сел в кресло, прижал к груди сумку и уснул.

3

Сон – это подлинный мир. А настоящий мир – это сон.

Мир взрослых – это мир извращенных и искалеченных детских мечтаний.

– Будь осторожен, Коровьев. Они где-то рядом, – услышал он внутренний голос.

– Да-да, я знаю, – мысленно ответил Коровьев, оглядываясь. – Я – сама бдительность, не беспокойся.

– Мельчайшая ошибка – и гибель.

– Все будет хорошо.

– Слышишь голоса? Проверь, кто это.

– Иду, уже иду.

Коровьев ступал почти бесшумно, напряженный, как горожанин, который поздно ночью возвращается домой через криминальный район. Но только путь его лежал по травянистому берегу. Он услышал голоса и спрятался в кустах. Осторожно выглянув, Коровеьв увидел большой палаточный лагерь, выстроенный вокруг шатра с изображением распятия. Люди, оглушенные, потерянные, беспомощные, слонялись по лагерю. Одни искали взглядом поддержки, другие смотрели недоверчиво и враждебно, третьи – со страхом, готовые на все, лишь бы избежать худшего, выжить, спастись.

Но потерянными были не все: амбал в белом пиджаке, рядом с которым люди казались детьми, зазывал к себе.

– Свершилось! – провозгласил он. – Господь грядет, как и предсказано в Откровении. Последние времена. И скоро мы узрим Бога, сходящего с Небес. Аллилуйя!

– Что случилось? – спросил кто-то в толпе. – Я ничего не помню.

– Я – пророк Илия, – ответил проповедник, – предвестник Страшного Суда. Ашмалахарга! Ашкараа! Имеющий уши слышать – да слышит!

Он произнес проповедь о том, что на глазах сбывается написанное в Откровении Иоанна Богослова, и грядет битва со Зверем. Мир, по словам проповедника, поглотил Вавилон. Человечество окончательно пало, утратив образ Божий и «потенциалы к спасению», поэтому будет предано огню. Спасутся только избранные.

– Кто я? – обратилась к пророку девушка с фиолетовыми волосами. – Кто я, посланник? Бог спасет меня?

– Ты – дитя Божие, – по-отечески улыбнулся ей проповедник. – Одна из ста сорока четырех тысяч избранных.

– Аллилуйя! – воскликнули в толпе.

– Прими Духа Святого! – прогремел пророк, коснувшись лба девушки. Она упала на траву и задергала руками и ногами, словно пытаясь танцевать лежа.

– Тебе хорошо, дитя? – спросил ее ласково проповедник.

– Я – в раю. Махррака. Ашрралгра. Агшара.

– Примите дар Духа Святого, все примите! – завопил пророк, подняв над головой руки полукругом. – Дар Духа! Кгрракатака!

Верующие повалились на землю, выкрикивая что-то неразборчивое, неподдающееся осмыслению, дикое.

– Беги, – сказал голос Коровьеву. – Попадешься ведь. Этот человек – мощный экстрасенс, поэтому опасен. Беги!

*