Тувинские народные сказки

А Илбичи-Кара снова стал худеть и сохнуть.

— Что с тобой? — спросил хан.

— Я был совсем рядом с чумом моих бедных родителей, но так и не увидел их! Ни слова им не сказал!

Хан Ак-Сагыш набил одну часть переметной сумы едой, другую — для равновесия — золотом, поймал вороного коня, дал Илбичи-Кара халат из черного шелка, шапку из черного соболя и проводил его домой.

Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над желтым чумом его стариков… Только он подъехал к аалу, из белой юрты навстречу ему выскочила красавица и с притворной радостью закричала:

— Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! — Она подбежала и схватила его коня за повод.

Илбичи-Кара, вместо того чтобы подумать, как бы ее победить, рассерженно крикнул:

— Отцепись, проклятая! Ты не красавица в золотистом халате, ты — красная лиса!

— Ах так! Если я — красная лиса, то ты — золотая трясогузка! — крикнула шулбу-красавица и ударила его своей палкой.

Илбичи-Кара превратился в золотую трясогузку. Он полетел к Ак-Сагыш-хану. Под приятный свист трясогузки хан и ханша проспали до полудня.

— Эта птица очень хорошо поет! — сказал хан. — Если кто-нибудь ее убьет — тому хребет сломаю! Пусть она вечно будет прекрасной птицей, пусть она вечно будет петь для нас и для людей будущего!

Скоро к юрте хана подошла девушка с железным посохом.

— Он снова попал в черную книгу шулбусов! — сказала она, глядя на трясогузку.

Птица слетела к девушке.

— Илбичи-Кара, стань самим собой! — И девушка тронула птицу железным посохом. Перед ней встал, улыбаясь, Илбичи-Кара.

Хан Ак-Сагыш дал им скот и юрту.

— Будьте хозяевами своей земли.

Илбичи-Кара вместе с девушкой пошел в свою юрту.

— Кто ты, как тебя зовут? — спросил он.

— Меня зовут Пятнадцатилетняя Онга-Дарый. Скажи, Илбичи-Кара, о чем ты думаешь, почему ты такой грустный?

— На Кадын-Хеме давно состарились мои родители. Я каждый день думаю о них и не могу ни есть, ни спать.

— Тяжело, когда думаешь об умерших, но еще тяжелее, когда думаешь о живых. Понятно, почему ты пожелтел. Тебе надо ехать на Кадын-Хем.

Илбичи-Кара пришел к Ак-Сагыш-хану и сказал:

— Когда я думаю о моих родителях — не хочу ни есть, ни жить. Где сижу, там скучаю, где стою, там отца и мать вспоминаю.

Хан снова снарядил его в дорогу. Оседлал белого коня. Когда Илбичи-Кара был готов к отъезду, к нему подбежала Пятнадцатилетняя Онга-Дарый и, протягивая свой железный посох с тигровой головой, сказала:

— Когда навстречу тебе выбежит шулбу-красавица и схватит твоего коня за повод, скажи ей: «Ты не красная лиса, а пестрая корова!» — и стукни ее этим посохом.

Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел дымок над чумом своих стариков. Навстречу выскочила красавица.

— Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! — И, подбежав резво, как теленок, она схватила коня за повод.

— Ты не красная лиса, ты — пестрая корова! — крикнул Илбичи-Кара и ударил ее железным посохом с тигровой головой.

Шулбу-красавица превратилась в пеструю корову и побежала вверх по Кадын-Хему. Илбичи-Кара на коне догнал ее, привел к чуму своих стариков и привязал к дереву. Он трижды обернул ремень вокруг ствола и завязал мертвым узлом.

Войдя в чум, он увидел дорогих стариков. Они были совсем слабыми, еле двигались.

— Когда я был маленьким — вы меня кормили. Теперь пришла моя пора, теперь я вас буду кормить, — сказал Илбичи-Кара.

Он взял большой топор, разрубил на части пеструю корову и разбросал ее мясо по всей степи, чтобы его склевали птицы. Кости пестрой коровы он спалил на костре. А потом по следам разыскал коня небесного цвета и вороного коня, посадил на них своих стариков, и они двинулись за девять рек, за девять перевалов к Ак-Сагыш-хану. Старик обернулся и посмотрел на Кадын-Хем.

— Если мужчина знает, куда едет, покидая родные места, то он может попасть в земли, которые в три раза лучше. Но если он не знает, куда едет, то в наказание увидит три беды. — Так говорил старик, прощаясь с родной рекой.

Илбичи-Кара не нашел слов, чтобы ответить, и подумал: «Хоть и стар мой отец, но ум у него велик!»

Скоро они приехали во владения Ак-Сагыш-хана и поставили там белую юрту. Илбичи-Кара поехал вверх по Чинге-Кара-Хему к тем старикам, у которых он, пока был Хартыга-собакой, три года пас овец. Он рассказал им обо всех своих приключениях. Вспоминая хорошее, они вместе смеялись, вспоминая плохое — вместе плакали. А потом он перевез их юрту и поставил ее рядом с юртой своих родителей.

Он стал жить с прекрасной Пятнадцатилетней Онга-Дарый. Их семья была недоступна никаким врагам, никаким шулбу-сам! Они жили долго и счастливо.

6. УЧИТЕЛЬ АК-ТУН

На севере, в устье Чинге-Кара-Хема жил старик Аганак * со старухой. У них было семьдесят желтых коз и два белых слона. И был у них единственный сын Ак-Тун *, знавший девять наук.

А на юге, на берегу моря Кара-Далай * жил Караты-хан, у которого тоже был один-единственный сын. Караты-хан узнал об учености Ак-Туна и приказал Аганаку перекочевать на берег моря Кара-Далай.