Тувинские народные сказки

— Он не перепутал, мы не смогли его обвинить, — сказали хану десять начальников.

— Он не ошибся, нам не в чем было его обвинить, — сказали хану десять чиновников,

— Что за кулугур! — вскричал хан. — Ну ничего. Завтра я должен представиться великому хану, солнечному хану — Хюн-хану! Этого парня я возьму с собой. По дороге я сумею его в чем-нибудь обвинить!

На другой день слуга привел Коолу-Сандака к хану.

— Я еду представляться великому Хюн-хану, — сказал Ай-хан. — Ты поедешь со мной. — Он надел высокую шапку с шариком, сел на коня и направился на юг.

Коолу-Сандак поспешил за ханом. Они ехали по широкой желтой степи. Подул ветер. Через степь катились, гонимые ветром, кустики перекати-поля.

— Пойди, парень, спроси их, откуда и куда они катятся, — сказал хан, а сам подумал: «Если он скажет, что это — шапка черта *, я отрублю ему голову».

Коолу-Сандак погнался за одним кустом, потом за другим. Вернувшись, он сказал:

— Они мне ответили так: «Мы вышли из земли в среднем месяце весны, а в среднем месяце осени оторвались от земли. Сейчас мы спешим к оврагу, там собираются все наши братья».

Хан прикусил язык. Поехали дальше. На вершине горы хан увидел белый снег.

— Пойди, парень, спроси, откуда и куда едет белый всадник, стоящий на той горе, — сказал он, а сам подумал: «Если он скажет, что это — снег, я отрублю ему голову».

Коолу-Сандак поехал к горе. Он долго около нее простоял. А когда вернулся, сказал:

— Белый всадник мне ответил так: «Недавно, в среднем месяце осени, я приехал из верхнего мира, а в среднем месяце весны поеду в нижний мир».

Хан опять прикусил язык. Поехали дальше. Навстречу им скакал на вороном жеребце черный человек в черном шелковом халате. Ай-хан соскочил с коня, поклонился черному человеку, подбежал к нему и начал с ним разговаривать. Коолу-Сандак остался на коне. Черный человек вдруг глянул на Ко-олу-Сандака.

— Что за собаку ты за собой водишь?! — крикнул он Ай-хану, завернул коня и ускакал.

Ай-хан с парнем вернулись в аал.

— Мои начальники и мои чиновники! — закричал хан, — Коолу-Сандак — преступник. Пора ему отрубить голову! Он, мой слуга, видел, как я поклонился Хюн-хану, а сам даже с коня не сошел! Ведите его на казнь.

Начальники и чиновники взяли парня под руки и повели. Коолу-Сандак сказал им:

— Разве это был сам Хюн-хан? Не может быть! Подчиненный ему Ай-хан и тот вел с собой одного слугу — меня, а тот ехал совсем без слуги, один на вороном жеребце! Я про него подумал: «Это слуга какого-то хана».

Начальники и чиновники удивились.

— Если ты сказал неправду, мы тебе отрубим голову! — сказали они.

— Пойдите спросите у хана, правду ли я сказал, — ответил парень.

Начальники и чиновники побежали к Ай-хану.

— Хюн-хан ехал один или со слугой? — спросили начальники.

— Один, — ответил хан.

— Хюн-хан ехал один на вороном жеребце? — спросили чиновники.

— Да, один на вороном жеребце, — ответил хан.

— Коолу-Сандак прав, — сказали начальники.

— Да, он прав, мы не будем рубить ему голову, — сказали чиновники.

И они отпустили находчивого парня.

23. ОРЛАН-ООЛ И ЧЕЧЕН-КЫС

Когда-то давно в далеком ханстве жило одно племя. В племени было два богача — большой богач, Улуг-бай, и малый богач, Биче-бай, — и два судьи. Первый судья был чином выше второго, а второй — чином ниже первого.

Жил в этом племени старик Чолбен с сыном Орлан-оолом *. У них была одна корова и одна коза.

И жил старик Багайтык. Его дочь Чечен-кыс * была самой прекрасной во всем племени. И не было у них не то что скота — даже собаки у двери юрты. Старик каждый день уходил в тайгу искать коренья. А дочь — большая искусница — шила богачам халаты из черного шелка и идики из черной кожи. Этим они и жили.

Старики Чолбен и Багайтык были соседями, часто ходили друг к другу, заводили длинные разговоры-беседы. И договорились поженить своих детей.

Слух об этом дошел до ушей Биче-бая.

— Неужели нищий Чолбен сосватает за своего оборванца Орлан-оола такую красавицу?! — закричал он. — Нет! Прекрасная Чечен-кыс будет женой моего сына!

Слух об этом дошел до ушей Улуг-бая.

— Нет, Чечен-кыс будет женой моего сына, — сказал он. — Ведь у меня больше скота и добра, золота и серебра, чем у Биче-бая! Да и сам он должен испугаться меня и не сватать красавицу. Завтра я еду к старику Багайтыку.

На другое утро Улуг-бай сказал жене:

— Совсем ни к чему делать бедняку хорошие подарки. Хватит ему одного куска сыру и одного когержика араки. А вечером я приведу прекрасную Чечен-кыс.

Биче-бай тоже стал собираться к Багайтыку. Он сварил козлиную ногу и взял когержик араки.

А в это время старик Чолбен зарезал свою последнюю козу, сварил ее, попросил у добрых людей когержик араки и принес эти угощения старику Багайтыку. Начали они праздновать-араковать, длинный разговор-беседу завели.

Приехал Улуг-бай. Приехал Биче-бай. Оба начали сватать красавицу за своих сыновей.

Старик Багайтык не знал, что делать. Богачам отказать боялся, друга обижать не хотел. Стал он бегать туда-сюда: то выбежит из юрты, то опять вбежит. Все думает, думает.

Чечен-кыс спросила:

— Что это с вами, отец? Вы так растеряны.