Туз пятой масти

Я быстро преодолела знакомую уже дорогу и углубилась в бурьян. У канала света совсем не было, тьма египетская, а я не осмеливалась зажечь даже свой маленький фонарик, размером с кошачий глаз, не больше. Продиралась на ощупь, пока не замаячили контуры тополей.

Так, я на месте. Из сарая, как и два часа назад, по-прежнему падал лучик света и точно так же скрежетала какая-то машина.

Я стояла там уже с полчаса, когда со стороны улочки на прогалину между тополями въехал грузовик. Я распласталась в чащобе лопухов – померещилось, что в свете фар вся как на ладони. Однако машина развернулась и подползла задом к приоткрытым дверям, которые кто-то распахнул настежь.

Фары погасли. Огромный грузовик, крытый брезентом, остановился впритык к самым дверям сарая.

Там что-то происходило, какие-то люди грузили в кузов ящики, но противный скрежет ни на секунду не замолкал, даже стал еще пронзительнее.

Со своего места я не могла толком разглядеть людей, но до меня доносился грохот ящиков. Что же там грузят?!

Естественно, «хлам» Омеровича. Только вот что это за «хлам»? Наверняка нечто такое, что не любит дневного света. Я лихорадочно пыталась связать факты: сначала в памяти всплыло лицо Халины Клим, потом Омеровича. Бися из «Омара» и Банащак…

Начальник отдела техконтроля… кладовщик… халтура Омеровича… Спиртовая Монополия!

Ничего другого и быть не может! Они крадут водку!

У меня не было никаких доказательств, одна лишь гипотеза, основанная на логике. Я возгордилась своей проницательностью, и тут же стало ужасно обидно, что такие умственные усилия не удостоятся даже плохенькой троечки, скажем, по физике. А физика мне в последнее время здорово докучала… Да и остальные предметы тоже.

Ну да, конечно! Если догадка верна, то Банащак с компанией у меня в кулаке! Теперь этому ворюге никуда не деться, только бы удалось собрать побольше фактов. Но на кой дьявол ему понадобился наш дом? И зачем он впутывает мою маму?

А эта несчастная женщина, Халина Клим, смотрится во всей афере как белая ворона. Чтобы она была сообщницей такого урода, как Банащак?

Но мне вспомнились ее глаза, безумные, одержимые. Она ведь до потери пульса любит этого паразита, маляра подзаборного. Неужели любовь способна довести человека до такого падения?

К действительности меня вернул ослепительный свет фар, они словно целились в меня. Грузовик уезжал. И сразу, как ножом отрезало, все стихло. Ни скрежета, ни света в сарае. Наступила звенящая тишина, я затаилась, не помня себя от страха, – что, если кто-нибудь из бандюг услышит, как шуршит сухой бурьян?

Не знаю, сколько времени я так просидела, похоже, целую вечность. Потом послышался скрип замка и удаляющееся шарканье. Наконец все смолкло.

Мне стало страшно, я вдруг осознала, что сижу совсем рядышком с логовом готовых на все мерзавцев. Паника захлестнула меня, я выскочила из своего укрытия и понеслась куда глаза глядят. Лопухи хлестали по ногам, бурьян зловеще шелестел вслед. Я спотыкалась, пару раз едва не упала, но не останавливалась.

От страха я потеряла ориентацию. Бежать следовало прочь от канала, к дырявому забору, но ужас лишил меня остатков разума. Я уже совершенно не понимала, где нахожусь. Внезапно совсем рядом раздалось:

– Эй, кто там?!

Я остановилась как вкопанная, пытаясь усмирить дыхание. Послышались шаги, я пулей рванула с места и снова оказалась на берегу канала.

– Стой, не то пса спущу! – завопил тот же голос.

Смысл угрозы до меня дошел, но моих кенгуриных прыжков уже никто не мог остановить. Страх ушел в ноги. Я мчалась, не обращая внимания на кочки и ямы. В кромешной тьме рухнула в какие-то колючки и заметалась затравленным зверем – распаленное воображение рисовало, как здоровенная псина рвет меня на части. От страха я и в самом деле слегка повредилась рассудком. Мне и в голову не пришло, что, будь у кричавшего собака, она бы давным-давно была уже тут. Даже такса и то догнала бы меня, пока я, ничего не соображая, носилась взад-вперед.

Беспорядочно дергаясь, я порвала куртку, в кровь разодрала руки и распорола штанину. «Колючки» оказались не чем иным, как колючей проволокой! Я чувствовала, как острые шипы пропахивают мне бедро и бок. Из последних сил дернулась и скатилась в канал вместе со своими шипастыми кандалами.

Напоследок успела почувствовать, как что-то садануло по затылку. Краем глаза я заметила громадину затонувшей лодки. Меня так оглушило, что я даже не пыталась ухватиться за борт. В нос ударил запах гниющего дерева и водорослей. Рот забило склизким илом. «Тону!» – мелькнуло в голове. Тело задергалось в беспорядочных и совершенно бессмысленных панических конвульсиях – проволока сковывала движения, тянула на дно.

Последняя сознательная мысль: Господи, как жить-то хочется!!!

* * *

Первая после пробуждения: я в руках Банащака или его банды. Не открывая глаз и не подавая признаков жизни, я осторожно, сквозь ресницы, пыталась разглядеть, что происходит вокруг. Я лежала на топчане, прикрытая одеялом, на мне были лишь лифчик и трусики.