Туз пятой масти

Двадцать лет отделяло Марию Заславскую от Жемчужины. Теперь она была зрелой женщиной и наверняка совершенно другим человеком. Может быть, о той девушке она вспоминала – если вспоминала, – как о ком-то постороннем, а может, ей удалось и совсем забыть об унизительном прошлом? Нет, если только обстоятельства не вынудят, никогда не напомню ей об этом…

Я ни с кем не поделился своим открытием. Не собирался посвящать в него и начальника райотдела милиции. Я знал, что он скажет. «Шлюха всегда остается шлюхой, надо ее допросить. Она ведь могла знать эту Марылю Кулик».

Но я не желал вторгаться в чужое прошлое и не стал вызывать Марию Заславскую на повторный допрос. Вместо этого поручил милиции как можно деликатнее проверить ее теперешний круг общения, особенно вероятные контакты с Щецином, если таковые существуют. Через своих начальников я сделал все, чтобы это задание выполняли работники Главного управления.

КОНРАД

Доротка не вошла, а ворвалась в мою жизнь, и сразу же заняла в ней важнейшее место. Теперь я почти не мог представить себе, как жил раньше, до того памятного вечера в «Кузнице».

Даже в ту минуту, когда перевязывал ее разбитую голову, я еще не ведал, чем для меня станет эта девушка.

Впервые во мне что-то шевельнулось, когда я вез ее из травмпункта. Не настолько я бессовестный человек, чтобы просто сунуть девушку в машину, как багаж, и отослать домой…

Я ехал в такси с приятельницей, когда свет фар выхватил из тьмы тоненькую фигурку, неуверенно бредущую по обочине. Девушка выглядела такой беспомощной, потерянной… Позже я узнал о ее приключении и не на шутку встревожился.

Уже в «Кузнице» ее интересное, хотя еще и детское лицо и прекрасная фигурка, подчеркнутая облегающими джинсами и малиновым мохеровым свитерком, привлекли мое внимание. Правда, когда мы подобрали ее на дороге, джинсы и свитерок исчезли, теперь на ней были мешковатые рабочие штаны и бесформенное вязаное чудище. Я немного удивился. Мое удивление возросло, когда увидел разбитую голову девушки. Что за изверги вышвырнули ее на улицу в таком виде?!

Позже она рассказала, что упала в канал. Волосы у нее были еще мокрые, пахли болотной тиной, но какой черт занес ее на этот канал? Я обрабатывал рану, накладывал швы и спрашивал себя, естъ ли у этой странной девушки дом, близкие?

С большой неохотой, словно от безвыходности, назвала она адрес в элитном районе, где стоят роскошные виллы. А потом этот внезапный ужас, когда мы подъезжали к Фильтровой улице.

Дорота вцепилась мне в плечо, как перепуганный насмерть котенок, словно хотела спрятаться, исчезнуть, – вот тут во мне что-то и шевельнулось. Я не раздумывая привез ее к себе.

Что ее так напугало? На улице я заметил только одинокого пешехода. Но расспрашивать не стал, решив подождать, пока она сама захочет все рассказать. Однако, стоило нам отъехать подальше от Фильтровой, беспомощность и испуг Дороты словно рукой сняло: изображать англичанку она перестала еще раньше, а теперь стала корчить несносную избалованную девчонку. Я же злился на весь этот театр. Почему она не желает вести себя нормально и естественно, почему не поделится своими проблемами?..

В результате я и сам повел себя не лучшим образом.

– Ты единственная дочка в семье?

– Одна дочка – ни петух, ни квочка… Одна я. А откуда ты знаешь?

– Да уж видно… – иронически хмыкнул я.

Доротка тут же изо всех сил принялась разыгрывать из себя опытную девицу, этакую женщину-вамп. Я окончательно разозлился. Ведь только что эта свистушка дрожала от ужаса, а тут нате вам, кривляется, словно в цирке. Как я не понял тогда, что это всего лишь реакция на пережитый испуг! В конце концов я на нее грубо рявкнул. Неведомо почему Доротка очень старалась казаться хуже, чем есть. Что-то терзало ее: стоило мне наорать, как она разрыдалась, а я почувствовал себя последним негодяем, словно поднял руку на больного ребенка.

Утром, когда уходил на работу, она еще спала. Я оставил ей ключ и записку – мол, чувствуй себя как дома.

Весь день не мог дождаться конца работы и сам себе удивлялся. Меня радовала мысль, что вечером снова увижу эту странную девушку. Оказывается, чертовски приятно сознавать, что тебя ждет не пустая квартира, а милое, живое существо.

Разумеется, я давно уже не робкий мальчишка. Случалось, меня ждали дома милые, красивые существа, но на сей раз все было иначе. Мысли о Доротке согревали мне сердце.

Странное и необычное чувство. Хотя я не донжуан, однако в свои двадцать шесть лет навидался разных девушек, но ни одна не произвела на меня такого впечатления, как эта маленькая красавица, изворотливая хулиганка, авантюристка, соплячка, которую я подобрал на шоссе с разбитой головой.

Охваченный этим новым, неведомым доселе мне чувством, я открыл дверь своей квартиры… Доротка исчезла! Убрала постель, красиво разложила подушки и испарилась… ни записки, ни единого слова!