ТВ-эволюция нетерпимости

«Москвичи ждут от нас местечковых сюжетов, странных персонажей… того, что могло бы их удивить. Но у нас атмосфера другая», — объясняет красноярская ведущая и директор службы новостей Ира Кременчук /«ТВК — 6 канал»/. «Очень трудно говорить сегодня в эфире о чем-то с пафосом, — соглашается томская ведущая Юлия Мучник /ТВ-2, «Час пик»/, - От него все устали еще в советские времена. Где-то в 91-м я могла всерьез произносить слова «демократия», «свобода»… Но неприемлем для меня и бесконечно обвинительный тон. Политических разборок в нашем городе просто нет. Наконец, бессмысленно постоянно в эфире ныть и уверять, что "все плохо, а будет еще хуже". Во-первых, не все так плохо…».

Интонация Юлии Мучник в ее программе, — скорее, ирония, иногда грустная, но не агрессивная. При этом она непременно сочетается с некоторой журналистской самоиронией. Рассказ о прошедшей неделе в субботнем выпуске дополняют горожане на улицах. Вспоминают, у кого что случилось на неделе — сын родился, собачка выздоровела, шапку купил…«Лет 5–6 назад, когда мы выходили с микрофоном на улицы Томска, с нами общались по другому. Сейчас люди удивительно открыты. Такое ощущение, что у них даже интонация — наша, нормальное, ироничное самовосприятие».

«Наш город — бедный, умный, амбициозный. И мы такие же — похожи на наш город», — заметил директор студии…

Региональные каналы подчеркивают однобокость и одинаковость федеральных новостей, зацикленных на политических интригах и не показывающих ни жизни России, ни даже жизни самих москвичей. Местные новости в этом смысле, считают эксперты, проводившие конкурс, значительно человечнее. То, что сейчас происходит на региональном телевидении, говорят они, — это чудо. Лет через двадцать историки, осмысляющие наше время, дадут этому десятилетию название великой телевизионной революции в России.

Самосожжение

Смертельный репортаж

Случилось это в небольшом американском городке. Служащий промышленной фирмы позвонил на местную телестудию. Сказал, что собирается выступить против решения хозяев о ликвидации фирмы и в знак протеста покончить самосожжением. Попросил прислать журналиста с камерой.

Репортаж был снят и показан, а в прессе разразилась дискуссия. Имели ли документалисты право такое снимать, пускай даже по желанию самой жертвы?

Впоследствии инцидент был экранизирован. В игровом телесериале вдова погибшего подает в суд на компанию, показавшую репортаж. Муж никогда бы не совершил свой поступок, уверяет она, если бы не безнравственная практика телевидения и цинизм оператора. Тот стоял в шести шагах и снимал, пока ее муж обливал себя бензином и чиркал спичкой». «Но ваш муж сам позвонил в отдел новостей, — оправдывался на суде оператор. — Я сообщил в полицию, позвонил директору. Тот сказал: отрази… Конечно, я ждал, что появятся полицейские… Но кто скажет, что он погиб напрасно?. После этого фирма открылась снова»

«А вам не приходило в голову, что снимая самоубийство, вы помогли событию состояться?».

«Я больше 19 лет работаю оператором. Я видел множество трагедий. Солдат, разорванных гранатами, голодающих детей. Я все это снимал. Я не виноват в этом. Если бы я об этом думал, я не смог бы выполнять свою работу».

«Он не обливал бензином и не поджигал спичку, — поддержал директор телекомпании. — Он там был, чтобы снимать происходящее…».

«Но ее муж известил и другие телекомпании о своем решении, — возразил адвокат истца. — Однако те предпочли отказаться — по этическим соображениям».

«Когда пленка была отснята, — ответил директор, — ее включили в выпуски новостей всех телестанций. Мы маленькая студия. Боремся за свою аудиторию. Такие сюжеты люди хотят смотреть. А если нам будут говорить, какие новости снимать, а какие нет, то недолго скатиться к тирании».

Оправдания защиты на судебном процессе, как мы видим, сводились к нескольким аргументам. 1. Если я, оператор, стану думать о последствиях, то не смогу выполнять работу. 2. Никто не вправе нам диктовать, что надо снимать и чего не надо. Иначе мы скатимся к тирании. 3. Такие сюжеты люди хотят смотреть.

В конце концов, поступок жертвы — ее поступок. Никакого вторжения в частную жизнь не было. Все равно, как если бы оператор снимал самоубийство китов, которые по неизвестным причинам время от времени выбрасываются на берег. Но ведь в данном случае, настаивала вдова, побудительной причиной как раз и было присутствие оператора и готовность телевидения демонстрировать подобного рода сцены. А разве не находятся зрители, которые это любят? — возражали телевещатели.

Сколько раз мы слышали эти аргументы и от отечественных документалистов.

Мотивы или мотивировки