Тварь

Ничего не оставалось, кроме, как подчиниться. Бука прошел в следующее помещение, которое отличалось от предыдущего только облицованными дешевым кафелем стенами. Еще здесь была длинная металлическая лавка. Бука понял, что ему предстоит повторить процедуру обработки, пройденную в доме почившего проводника – только на качественно ином уровне. Заметив в углу, у потолка черный глаз камеры, вздохнул и принялся раздеваться. Снова щелкнул замок – на этот раз двери из толстого матового стекла. Прошел в следующее помещение, которое ему сразу не понравилось: было здесь мрачно, влажно, а с потолка свисал гофрированный шланг с резиновым загубником.

– Шланг – в рот, – приказал все тот же голос. – Глаза и нос закрыть!

Послушно сунув в рот загубник, Бука зажал пальцами нос и зажмурился. Вовремя: со всех сторон ударили тугие холодные струи. Напор был мощным, и казалось, его просто принялись избивать странными пенными кулаками. От неожиданности он едва не упал, заметался, поскальзываясь на гладком кафеле, пытаясь увернуться от едких, колких струй, но те находили его по всему пространству этой странной «душевой». Все кончилось так же внезапно, как и началось. Бука выплюнул загубник, схватился за лицо: как он не жмурился, эта дрянь проникла-таки в глаза и теперь жгла, словно норовя выесть их изнутри.

– Глаза не тереть! – прикрикнул голос. – Стоять на месте!

Со всех сторон ударили потоки раскаленного воздуха – и Бука нервно схватил загубник, чтобы не сжечь легкие. Едва эта пытка закончилась, и он стал сух и свеж, загубник с электрическим звуком ушел вверх, едва не вырвав ему зубы.

– Закрыть глаза ладонями! – велел голос.

Ошалевший от происходящего, Бука быстро выполнил приказ. И даже сквозь пальцы ощутил потоки нестерпимо яркого света, наполнившего помещение тревожным запахом озона. Тревожным – оттого, что в Зоне запах этот свидетельствовал о близости аномалии, связанной с высокими энергиями – вроде электры. Но кончилась и эта процедура, и задержанный, хорошо обработанный, вымытый и, как, наверное, здесь считали, обеззараженный, прошел в следующее помещение. Оно выглядело попроще – крашеные, все еще пахнущие свежей краской стены, лавки, узкие железные шкафы. И все те же двое конвоиров, брезгливо рассматривающих голого подопечного.

– Одевайся, – приказал старший, кивнув в сторону лавки. Там лежала плотно сложенная грубая серая роба. Бука напялил безразмерные штаны и рубаху, сунул ноги в какие-то, явно ношеные, кеды. Его одежду, надо полагать, отправили на уничтожение.

– Вперед! – приказал конвоир.

Миновав пост дежурного лейтенанта и сделав запись в его в толстом, потрепанном журнале, отправились по длинному коридору, до половины грубо выкрашенному синей краской, со стендами и бледными плакатами на стенах. Плакаты, как водится, призывали к бдительности и усердию в освоении средств радиационной защиты. Несмотря на обилие дверей по обе стороны, народу здесь практически не было. Может, дело было в позднем часе, а может, служащие сорвались отсюда по тревоге.

Вообще, на первый взгляд комендатура не производила того ужасающего впечатления, какое ожидал Бука, наслушавшийся рассказов сталкеров. Всякий раз рассказы эти велись раздраженным тоном и обильно разбавлялись нецензурной бранью. Ведь зачастую именно военная комендатура становилась для сталкера прямым трамплином на тюремные нары. По неопытности, Бука решил, что поскольку сталкером он не является, то и бояться ему, вроде бы, нечего. Оттого, проследовав мимо еще одного дежурного лейтенанта, он совершенно спокойно вошел вслед за конвоиром в просторный, заполненный табачным дымом кабинет.

Кабинет был довольно просторен, но поражал какой-то мертвой пустотой: из мебели был здесь лишь неказистый стол, сейф да пара стульев. На одном из них, навалившись локтями на стол, сидел капитан в общевойсковой форме. Точнее, в форменной рубашке при галстуке – китель висел на спинке стула. Капитан курил, изучая содержимое пухлой картонной папки.

– Здравия желаю! – неторопливо, с самоуверенной ленцой произнес конвоир.

– Здоров! – не поднимая головы, отозвался капитан.

– Принимайте задержанного, – сказал боец. – Бригада быстрого реагирования, вам должны были сообщить.

– Ага, – равнодушно сказал капитан, глядя на Буку красными, воспаленными глазами. – На посту оформили?

– Так точно. Вот это у него изъяли…

Старший конвоир положил на стол перед капитаном прозрачный пакетик с хабаром.

– Ага… – с удовлетворением произнес капитан, даже оживился немного. – Опасный? Финты какие-нибудь отмачивал?

– Да вроде, нет. Не сопротивлялся, попыток к бегству не совершал.

– Это облегчает дело, – кивнул капитан. – Ну, что же, тогда оставляйте его – и свободны.

Бойцы молча исчезли за дверью. Бука продолжал стоять, от нечего делать, наблюдая за капитаном. Тот, казалось, не замечал его присутствия, продолжал перекладывать бумажки и курить. Даже как-то неуютно становилось. Наконец, офицер потянулся к черному телефонному аппарату, снял трубку, подождал некоторое время, брезгливо раздавливая окурок в массивной, до краев заполненной пепельнице.