Тварь

– Слушай, парень, я ведь с тобой пока без протокола говорю. Здесь тебе не «ментовка», так что я могу и без бумажек. А могу и по-другому, и поверь: этот разговор тебе не понравится. Не знаю, что ты там вбил себе в голову, но одно могу утверждать наверняка: ты уже по уши в дерьме, и все норовишь зарыться поглубже. Ну, к чему все это вранье? Ей-богу, ты ведь и врать-то толком не умеешь.

– Я не вру, – упрямо сказал Бука. – Я и вправду не помню, кто я такой и откуда.

Он уже понимал, что «поплыл». И только теперь до него стало доходить, отчего сталкеры так боятся попадать в эту проклятую комендатуру. Было во всем этом что-то бездушное, непробиваемое, совершенно безнадежное. Любую аномалию можно обмануть, обойти, от мутанта – отстреляться или убежать. Но сейчас Буке казалось, что он увяз, будто в трясине, и нет из этого болота никакого выхода. Потому что в этом мире работают другие законы: судьбу человека здесь могут решить невидимые и неосязаемые вещи, вроде имени, даты и места рождения, службы, учебы, набора других данных, которые, будучи изложены на бумаге и придавлены печатью, приобретают такую пробивную силу, по сравнению с которой РПГ – полное барахло. Все это было слишком сложно, слишком тяжело для уставшего от впечатлений парня из-за Периметра. Бука ощутил, как по щеке стекают капельки пота.

– Ну что, будем говорить или продолжим ваньку валять? – поинтересовался капитан каким-то новым тоном.

Бука промямлил, было, что-то в ответ, но тут случилось нечто совершенное неожиданное: капитан резко поднялся, стремительно приблизился к задержанному, на ходу расстегивая на ремне кобуру, хищно завис над ним, и вдруг заорал надсадным, замогильным голосом:

– Ты будешь колоться, гнида?! Будешь говорить, падла?! Фамилия, имя, отчество – быстро! Убью, сука!!!

В этот момент Бука испытал самый настоящий ужас. Не от крика, и даже не от ощущения уткнувшегося в шею холодного пистолетного ствола. Он даже не представлял, как это возможно – как этот, вполне приятный в общении офицер так быстро потеряет человеческий облик, превратившись в совершенно невообразимого упыря. Даже показалось на миг, что в кабинете потемнело.

Бука застыл, глядя на капитана снизу вверх выпученными от изумления глазами, и даже мощная, умело отвешенная затрещина не привела его в чувство. Со следующим ударом он полетел со стула, болезненно ударившись о батарею, попятился, не отрывая взгляда от надвигавшего на него капитана. Бледное лицо того налилось краской, сделавшись пунцовым, и еще больше осунулось. Казалось, сейчас он вцепится подозреваемому в глотку и начнет рвать из него куски мяса…

Дверь распахнулась, и показалось озабоченное лицо дежурного:

– Все в порядке? – быстро спросил лейтенант.

– Нормально, – мгновенно вернув себе расслабленное и вполне человеческое выражение лица, сказал капитан. – Видишь, подозреваемый со стула свалился. Устал, говорит, очень – хабар через Периметр тащить утомился.

– А-а… – с пониманием оскалился лейтенант. – Тогда ладно.

И прикрыл за собой дверь. Капитан вернулся за стол, закурил. Окликнул застывшего на полу Буку:

– Эй, хорош валяться, не на пляже. Садись!

Все еще толком не придя в себя, Бука медленно поднялся. Он не отводил взгляда от капитана, от которого теперь ожидал, чего угодно. Стало еще понятнее, отчего сталкеры ненавидят это место: у его хозяев отсутствуют какие бы то ни было барьеры поведения, и при этом они обладают полной безнаказанностью. Там, Зоне, он имел бы целый ряд вариантов действий в подобной ситуации: договориться «по понятиям», удрать, дать этому психу «в табло», пристрелить или легонько подтолкнуть к случайно подвернувшейся аномалии. Но в чужеродном, замкнутом пространстве комендатуры, с толстыми крашеными решетками на окнах, с вооруженными дежурными в коридоре и постах на входах и выходах, он ощутил вдруг свою полную беспомощность и ничтожность. Наверное, это было одним из первых уроков Большого мира, который, словно желал ткнуть его в один-единственный факт: в этом мире ты никто. Песчинка.

Совершенно сбитый с толку подозреваемый осторожно вернулся на место. Присел на краешек стула, исподлобья глядя на хозяина кабинета.

– Значит, так, – устало сказал капитан. – Нет у меня никакого желания агитировать тебя на чистосердечное признание. Может, ты даже не врешь – ночь сегодня беспокойная, все могло случиться, даже память отбить. Личность твою мы выясним и сами, благо техника на нашей стороне. Сейчас отправишься в медицинский кабинет, у тебя возьмут образцы для анализа ДНК. До утра посидишь в камере, подумаешь. Ну а завтра советую тебе придумать байку получше: меня сменит капитан Кочетов, этот не будет с тобой сопли размазывать. Если ему что не так покажется – костей не соберешь. Понял?

– Понял… – пробормотал Бука.

– Вот и славно, – решил капитан. Гаркнул:

– Дежурный!