Тварь

Тут же дверь склада чуть сместилась – из-под нее, в гущу штурмующих полетели гранаты. Взрывы слились в сплошной грохот, от которого грозило порвать барабанные перепонки. Несколько бойцов попадали, другие открыли шкальный огонь по складским дверям – и тут же были отброшены ответными очередями. И, очевидно желая закрепить успех обороны, в дым и гарь, заполнившие коридор вывалились оставшиеся двое в экзоскелетах – и тут же принялись разряжать свои РПК в дымную мглу. Наверное, в своих продвинутых шлемах они прекрасно видели и сквозь дымовую завесу. Военные, затаившиеся в глубине коридора, словно этого и ждали: первый носитель экзоскелета принял на себя удар кумулятивной гранаты – его отбросило назад, из-под прожженной брони брызнул фарш из живой плоти. Второй же, резко набрав недоступную простому человеку скорость, исчез в дыму. Издалека донеслись крики, полные боли и ненависти, заглушенные грохотом выстрелов.

Через минуту выстрелы затихли. Из тумана снова показались фигуры солдат. Они тихо шли над телами убитых товарищей, заглядывая и осторожно, по двое, заходя в каждую дверь. Слышались короткие очереди: стреляли, наверное, на всякий случай, «для острастки».

– Зачистку проводят, – зло проговорила Ника. Она успела выглянуть в коридор – и отпрянула, упершись спиной в стену. Закрыла слезящиеся глаза. С трудом сдержала новый приступ удушливого кашля. – Скоро и сюда доберутся, гады…

Бука тяжело дыша, продолжал наблюдать за вторжением. Обернулся к друзьям, сказал:

– Вам придется сдаться. С двумя автоматами мы ничего не сделаем.

– А ты? – хрипло спросила Ника.

Антонов сипло кашлянул в кулак. От газа его мутило, выглядел он неважно. Вариантов было не много. У Буки в голове была каша, и снова разболелось под ребрами. Он понятия не имел, как поступить в такой ситуации – любой путь казался ему таким же, вот, тупиком. Он молча посмотрел на автомат в своих руках, со странным чувством погладил оружие. Черный ствол недвусмысленно намекал на простое и однозначное решение всех жизненных проблем.

– Стреляться задумал, Альенде? – раздался над головой негромкий голос. В другой момент и совсем другому человеку могло бы показаться, что с ним говорят небеса. Но над головой была толща земли и еще пара уровней подземелий, заполненных смертельными аномалиями, обжитых отвратительными, как сама Зона, мутантами. Вряд ли небеса могут докричаться до этого радиоактивного ада.

Да и побрезгуют небеса вещать ерническим тоном сталкера по прозвищу Маус. А именно он смотрел на них сверху, сквозь дыру на месте убранной потолочной панели. Маус сделал знак: «тихо!». И, уцепившись за металлическую балку, повис под потолком, протягивая вниз свободную руку.

Никому не пришлось ничего объяснять. Сначала закинули автоматы: внизу не стоило оставлять следов своего присутствия. Первой, как самую легкую, Маус вытащил Нику. Уже вдвоем они вытянули Буку, подталкиваемого снизу Антоновым, и в этот момент от нового приступа боли Бука едва не отключился. Когда из последних сил выволокли Антонова, в тупике заиграли лучи армейских фонарей. Когда торопливо затыкали дыру панелью, внизу уже появились солдаты.

– Чисто! – донесся снизу приглушенный противогазом голос.

Они осторожно пробирались по узкому вентиляционному тоннелю. Похоже, что свою функцию эта коммуникация давно уже перестала выполнять: было здесь жарко, влажно и душно. Однако наличие этого тесного лаза дарило надежду на то, что где-то на поверхность выходит и собственно вентиляционная отдушина. Ползти на четвереньках в кромешном мраке было не слишком приятно: если до этого у кого и не было боязни замкнутого пространства, сейчас появился повод, чтобы приобщиться к этой замечательной фобии. Единственным источником света оставался фонарь сталкера, но и он светил лишь для него одного. Оружие также здорово мешало продвижению. Оставалось надеяться, что Маус знает, куда тащит за собой спасенных друзей.

– Как тебе удалось так ловко смыться? – поинтересовалась Ника. – Никто и глазом моргнуть не успел – а тебя уж и след простыл.

– Я всего лишь следую главному правилу сталкера: не попадаться, – сказал Маус. – Прежде, чем расслабиться и прилечь, всегда стоит, как следует осмотреться. Там, в комнате отдыха как раз воздуховод выходил, я его, соответственно, и заприметил.

– Что ж ты нам не сказал? – спросил Антонов.

– А толку? – отозвался сталкер. – Если сматываться – так быстро, а вы все заняты очень, пока чесаться будете – поздно станет. И вообще, в таких делах каждый сам за себя.

– И все-таки, ты вернулся за нами, – возразила Ника. – Несмотря на такую эгоистичную логику.

– Так я никуда и не уходил, – усмехнулся Маус, направил фонарик назад, отчего все невольно прищурились. – Интересно же было, чем дело кончится… О, черт!!!

Вскрик Мауса заставил всех прекратить движение. Сам сталкер нервно задергался, пытаясь вытянуть вперед винтовку, которую волок под боком. Тогда же стал слышен и этот тонкий, отвратительный писк.

– Что там? – беспокойно спросил Антонов, замыкавший эту сгорбленную «колонну».

– Крысы… – выдохнул Маус. – Черт! Черт!