Тварь

Маус с аппетитом поедал содержимое армейского сухпайка из запасов Монаха. Ни усталость, ни стрессы не могли помешать сталкеру набить в свое удовольствие желудок и покурить после этого. Он только посетовал на то, что в объемистом вещмешке Монаха не нашлось ничего горячительного – это совсем не помешало бы, чтобы согреться и «вывести радионуклиды» из организма. Антонов присоединился к нему – не столько повинуясь желанию, сколько заставляя себя, глотая еду, как лекарство, придающее силы. Он намазывал на сухие, как куски штукатурки, галеты паштет из плоской банки, в то время, как насытившийся сталкер довольно откинулся на локоть и чиркнул зажигалкой, зажав в зубах сигарету.

Ника не разделяла эта легкомысленную расслабленность сталкера. Она и не подумала присоединиться к трапезе. Она озиралась, зябко сжимаясь в стороне, и, наконец, беспокойно спросила:

– Куда он подевался?

– Кто? А-а… Да, мало ли, – отмахнулся сталкер, выпуская дым из ноздрей. По привычке сигарету он держал огоньком в кулак. – Может, нужда прихватила, может, решил помолчать, помедитировать, там – он это любит. За Буку, как раз, не стоит волноваться: Зона для него – дом родной.

Ника поерзала на песке, покосившись сталкера, сказала с сомнением:

– Все так. Но ведь он ранен. Может ведь и сознание потерять.

– Ну, ладно, – нехотя сказал Маус. – Пойду, посмотрю, что да как…

Щелчком отправил окурок в костер, поднялся, подхватив винтарь, направился в темноту. Его не было довольно долго. Когда уже и Антонов с Монахом стали беспокойно переглядываться, он, наконец, вернулся. Выглядел он обескураженным. Сказал через силу:

– Что-то я ничего не пойму. Нет его нигде.

Не дослушав сталкера, все бросились выбираться из оврага.

– Смотрите, сами не потеряйтесь! – предостерег Маус, осторожно, из-под ладони подсвечивая себе фонариком. Хотя можно было не беспокоиться: тусклый свет севшего фонаря через редкие сухие заросли увидеть было проблематично. Так или иначе, поиски ни к чему не привели.

– Ушел, – сказал, наконец, Монах. Он остановился, оперся на ствол дробовика, задумчиво погладил бороду. – И, видимо, сразу же. По-моему, в сторону Свалки. Странно, что нам ничего не сказал – совсем на него не похоже. Вам не показалось, что с ним что-то не так?

– Не зря он не нравился мне в последнее время, – мрачно кивнул Маус. – Странный он какой-то был, будто ударенный.

– Посмотрела бы я на вас, когда бы вот так вас, как его, на живую почикали! – взвилась Ника. – Что они с ним делали, гады – может, и в голове что повредили! Они же и резали его, и током, и еще черт знает чем…

Ника чуть не плакала, в бессилии тыча в землю стволом автомата. Опустилась на землю, охватила голову руками и замолчала. Рядом молча присел Маус, глядя на нее, но не решаясь, прикоснуться.

– Это правда, – негромко сказал Антонов. – Они вполне могли зацепить нервный узел, могли повредить какой-нибудь отдел мозга – да мало ли что. В конце-концов, они ковырялись в этой штуковине…

– Какой еще штуковине? – с подозрением спросил Монах.

Антонов, закусив губу, с сомнением посмотрел на Монаха: неизвестно, как отреагирует этот «духовный воитель» на новую информацию о друге. Но, все же, быстро, в общих чертах, поведал о том, что происходило в подземельях Агропрома.

– А если учесть, что эта штука убила одного из этих гадов, можете представить, какие силы, какие напряжения могут бушевать внутри него? А теперь представьте, что это «нечто» повредили чертовы «исследователи». Ведь это – не просто болезнь, это совершенно неизвестная болезнь, с такими же непредсказуемыми последствиями. И мы не только помочь, мы даже понять ничего не сможем. Разве что…

– Болотный Доктор, – быстро сказала Ника. Резко поднялась на ноги. – Надо идти за ним!

– Куда нам искать Доктора, если мы потеряли Буку? – пожал плечами Антонов. – Нельзя ему сейчас одному оставаться – он же не совсем адекватен, может влипнуть в историю. Даже погибнуть.

– Нельзя терять времени. Надо разделиться, – решительно сказал Маус. – Одни пойдут за Доком, другие будут искать Буку. Давайте, договоримся, где встретимся…

– Хорошо, пусть так, – нетерпеливо сказала Ника. – Я пойду искать его, пока не поздно…

– Мне нужно показать Доку вот это, – Антонов продемонстрировал жесткий диск, который прятал за пазухой. – Надеюсь, это поможет ему сориентироваться. Думаю, он не откажет в помощи своему воспитаннику.

– Одному тебе, Антоха, сквозь Болото не прорваться, – сказал Маус, пристально глядя на девушку. Он явно не хотел говорить этого. – Придется, наверное, и мне с тобой. Тогда ты, Монах, пойдешь с Никой. Не стоит ей сейчас в одиночку по Зоне шляться.

Ника вспыхнула, сжала кулаки, но увидел в слабом отблеске фонаря спокойное лицо Монаха, промолчала. Закинула за спину автомат, проверила обойму отобранного у давешнего капитана пистолета. Коротко глянув на Монаха, спросила довольно нахально:

– Ну, что, ты со мной, батя?

Монах положил дробовик на плечо, глядя на Нику с невозмутимостью сфинкса. Сказал, обращаясь к Маусу:

– С тобой, дочка, с тобой. Где, все-таки, назначим место встречи?