Тварь размером с колесо обозрения

У меня не опускалась температура ниже 37.2. Иногда поднималась до 38 и даже 39. Мне кололи антибиотики, противовоспалительные средства, но температура в норму не приходила. Видно было, что профессора Светицкого это тревожит. Он продолжал показываться на моих перевязках. Проверял марлевые салфетки, которыми закрывали пустую глазницу. На салфетках всякий раз за сутки накапливалась клейкая влага. На одну из перевязок в процедурный кабинет отделения опухолей головы и шеи вместе с профессором явился флегматичный плотный доктор лет сорока; он говорил спокойно, как будто совсем без эмоций. Как робот. Доктор был нейрохирург. Профессор позвал его на консультацию. Они вместе осмотрели орбиту моего глаза. Профессор показал нейрохирургу салфетку с жидкостью, что вытекла из орбиты. Нейрохирург кивнул. Ликворея? — спросил профессор. Видно было, что он переживает. Ликворея, — спокойно подтвердил нейрохирург. И добавил: ну ничего страшного. В нашей практике это постоянно случается; возможно, конечно, что и само прекратится. Профессор заметил: но ведь может и не прекратиться. Нейрохирург кивнул: может и не прекратиться. В таком случае надо снизить внутричерепное давление: поставим дренажик, подождем несколько дней, это в нашем случае обычное дело. Профессор покачал головой: но он же тогда не сможет вставать, с дренажиком, ему надо будет лежать. Нейрохирург пожал плечами: не сможет, пару недель не сможет. И в туалет ходить не сможет, и пить, и есть сам не сможет без помощи. Придется лежать.

Когда я это услышал, то в первую очередь подумал: теперь мы не уложимся в месяц. Не начнем вовремя облучение. Это было обидно. Еще я подумал, какой ад мне предстоит: две недели в постели без права вставать на ноги. Я вспомнил, как мучился в реанимации, когда мне надо было провести почти без движения всего одну ночь.

Профессор сказал: за ним нужен будет постоянный присмотр, а он лежит в общей палате. Надо будет выносить утку, кормить его и так далее. Не думаю, что в общей палате это возможно. Нейрохирург сказал: да, в общей это вряд ли возможно. Надо поместить его в отдельную палату. Но отдельная палата не бесплатная, сказал профессор. Не знаю, получится ли. И кроме того, за ним нужен будет уход.

Я сказал: Яна сможет за мной присматривать, если ей позволят ночевать в больнице.

Профессор Светицкий и нейрохирург переглянулись. Нейрохирург пожал плечами. Они еще немного обсудили этот вопрос. Потом нейрохирург ушел. Мы с профессором Светицким вышли из перевязочной; Яна поднялась с кресла в коридоре нам навстречу. Светицкий объяснил, что после операции у меня подсачивается ликвор: питательная жидкость, которая окружает головной мозг. Операция была серьезная, убрали пораженную кость, зачищали опухоль чуть ли не до самого мозга, и в результате возникло такое осложнение. Отсюда, видимо, и скачки температуры. Более того, сказал профессор, не хочу вас пугать, но есть ненулевой шанс заболеть менингитом. Поэтому, если ликворея не прекратится, придется сделать пункцию, чтоб снизить давление в черепе. Это неприятная процедура, которая может занять до двух недель; при этом Володе нельзя вставать с постели. Предстоит много бытовых неудобств. Потом он спросил: есть ли у вас возможность перебраться в платную одноместную палату?

Яна сказала: думаю, да. Главное, чтоб нашлось место.