Твари

Была и другая причина, по которой ему не хотелось выходить из здания. Он мог не услышать звонок телефона — а звонка этого он ждал как манны небесной. Почему-то думалось, что если позвонят, то обязательно с какими-то хорошими вестями. Во всяком случае, чтобы сообщить, что все живы-здоровы. Дескать, не извольте, Сергей Михалыч, волноваться. А как же. Руководитель операции, и не менее того. Тьфу.

Телешов взглянул на часы. Без четверти одиннадцать. Он еще раз посмотрел на телефон и вышел в коридор, чтобы пройти все помещения первого этажа и проверить, не горит ли где свет. Но в тот момент, когда он прикрывал за собой дверь своей «сторожки», телефон зазвонил. Сергей рванулся к столу, схватил трубку, едва ее не выронив, и с колотящимся сердцем почти выкрикнул:

— Да!

— Сергей Михайлович, — майор почувствовал волнение Телешова, потому что голос его звучал мягко и успокаивающе. — Мы тут на пути в лабораторию. Алина Витальевна с вами поговорит.

— Да, — только и смог произнести Сергей.

— Сергей Михайлович, — в трубке раздался голос Ламанчи, — простите, ради Бога, что не удалось позвонить раньше, но не было ни секунды свободной. У вас все в порядке?

Телешов удивился.

— Да у меня-то в порядке. Что у меня случится? Как у вас? Чем кончилась охота?

— Тем же, чем началась. Пусто. Либо ушла, либо ее там изначально и не было.

— Значит…

— Значит, на свободе. По-прежнему.

Сергей и Алина замолчали. Кошмарная история возвращалась к исходной точке. Наговицына первой нарушила молчание:

— В общем, поставила вас в известность. Ну и чтобы вы знали, что, в случае чего, я в лаборатории. В морге взяла все нужные образцы тканей, так что пока яд еще свеж…

— Понятно, — пробормотал Сергей.

— Петр Андреевич был настолько любезен, что подбросил меня и в морг, и даже в лабораторию согласился отвезти.

Телешов услышал голос майора: «Не особо-то вы напрашивались, Алина Витальевна». Для кого он это сказал? И для чего? Успокоить его, Сергея? Тьфу, черт. Телешов снова был зол на себя. Нашел время для романтических фантазий.

— В общем, — продолжала Алина, — станет скучно, звоните. Да и вообще, просто так, позвоните через пару часиков. И мне передохнуть, и с вами поговорю уже более детально.

— Обязательно, — поспешно проговорил Телешов. — Обязательно позвоню.

— Вот и прекрасно, — сказала Ламанча. — Тут Петр Андреевич хотел бы вам еще что-то сказать.

— Сергей Михайлович? — Кремер был так же спокоен и сдержан. — Просто на всякий случай. Номер моего мобильника у вас есть, верно? Я к тому, что если где-то в окрестностях какой-то шум-гам услышите, крики и так далее — звоните сразу, без обиняков. Если… — Кремер помолчал. — Если возникнет ситуация «дубль три», мне, конечно, сообщат. Но не сразу, сами понимаете.

— Конечно, Петр Андреевич. Хотя лучше бы без «дубль три»…

— Это уж точно. Лучше бы. Всего вам доброго — и спокойного дежурства.

Они распрощались. Сергей положил трубку на рычажки и сел. Все живы. Слава Богу, все живы. Он поймал себя на том, что почувствовал огромное, неимоверное облегчение, а взглянув на свое отражение в зеркале, увидел еще и идиотскую блаженную улыбку на собственной физиономии. Увидел — и тут же стер ее с лица. Все живы — из тех, кто ходил за змеей в подвал. А остальные? Люди, живущие в окрестных домах, бредущие по ночным улицам, стоящие у окошек круглосуточно открытых киосков? Все ли они доживут до завтрашнего утра? Ведь смертоносная тварь все еще на свободе…

Телешов посмотрел в сторону дверного проема. Пора бы и дело делать. Но как? Прежний первобытный страх, задремавший на время разговора с Кремером и Алиной, очнулся и набирал силу. Сейчас мысль о том, чтобы обходить здание школы снаружи, показалась ему безумной. Гадина жива, она может быть где-то неподалеку от места последнего убийства — но может быть и здесь, рядом со школой, в кустах сирени, туи, да просто в любом темном углу. Проверить все окна изнутри, открывая одно помещение за другим? Тогда на улицу идти не придется, но…

Но что может ожидать его в каком-нибудь темном классе, где окно осталось открытым? И, возможно, поджидать не где-то в углу, а у самого порога, готовое вонзить свои зубы-стилеты и превратить его в то, во что превратился Ромео за считанные часы…

Сергей едва не застонал и прикоснулся рукой ко лбу. Так и есть: холодная испарина. Трус, черт тебя дери, трижды трус! Будет лучше, если где-то в классном помещении действительно спрячется змея-убийца, но дождется она не ночного сторожа, а первого же школьника, который вбежит утром в класс?