Твари Господни

Они добрались до Питера ранним утром, поколесили по городу, "отрабатывая" возможную слежку, но все было тихо, и Черт наконец вывез их на Петроградскую сторону и медленно поехал, сворачивая с одной улицы в другую. Первой нашла приют Пика, прихватившая заодно и Алекса, который в таких делах был абсолютно беспомощен, а еще минут через пять настала очередь Лисы. Черт как раз притормозил, чтобы дать Лисе "взять" тощую высокую старуху в доисторическом плаще, вышедшую под дождик, по-видимому, чтобы выгулять собаку, когда в голове у Лисы – а значит и у Черта – раздался холодный и властный "голос".

– Если надумали воевать, то вам лучше убраться с моей улицы, – "сказал" некто, остающийся невидимым и непознанным.

– Не извольте беспокоиться, – внятно, как ребенку, ответила Лиса, "высматривая", между тем, того, кто рискнул вступить с ней в контакт. – Я просто путешествую.

Черт – умный бес! – молчал, как будто ничего и не слышал.

– Бежишь? – "спросил" голос, и Лиса почувствовала интонацию и сразу же увидела маленькую чуть полноватую старушку, притаившуюся за окном четвертого этажа.

"Бедная, – мимолетно подумала Лиса. – Столько лет таиться, чтобы так проколоться. Еще спасибо, что это я, а не кто-нибудь другой".

– Бегу, – подпустив слезу, ответила она.

– Антоновну не трогай, – невнятно, по-видимому, от усталости "сказала" старушка. – Вон перед тобой парадная, четвертый этаж, номер сорок семь. Поднимайся, приючу.

– Спасибо, – "поклонилась" Лиса и, подхватив сумку, вышла из машины.

– Спасибо вам, товарищ, – сказала она громко, обращаясь к Черту, и вопросительно на него взглянула.

– Бывай, – равнодушно ответил Черт и чуть прикрыл глаза. Он все слышал, оставшись, тем не менее, вне игры.

Старушка была "скрытница", но от себя ведь не уйдешь: услышала Лису (значит, потенциально была незаурядной колдуньей) и купилась, не смогла сдержать желания "поговорить".

– Тебя, как мама в детстве называла? – спросила вдруг Мария Игнатьевна.

– Натой, – на автомате ответила Лиса, и мозаика сложилась.

"Ната!"

– Кто у вас? – спросила она вслух, подходя к Марии Игнатьевне, и обнимая ее за плечи.

– Сын с невесткой, – тихо ответила старушка и заплакала.

– Живы? – спросила Лиса, поглаживая женщину по голове и плечам.

– Не знаю, – сквозь слезы ответила та. – Ничего не знаю… Пятнадцать лет прошло, и ни слуху, ни духу, ничего…

2

Можно было бы и догадаться, не такая, в принципе, и дура, но все случилось, как и должно было случиться, то есть как всегда. Впрочем, Лиса не заблуждалась и не питала иллюзий. Она давным-давно знала, что никакой логики в том, как "вещует" душа, нет, и быть не может. Здесь ничего нельзя было поверить алгеброй, даже если затем, все становилось очевидным настолько, что приходилось стыдиться за свою тупость. Обратным взглядом посмотреть, все ясно. Однако когда каша только заваривается, логику отрубает напрочь, хоть головой об стену бейся, ничего не ясно.

Она открыла зонт и медленно, с удовольствием вдыхая сырой прохладный воздух, пошла по улице Воскова к Маркина и уже по ней в сторону Кронверкского проспекта. Оставалось решить, как связаться с Натой, а в том, что Наташа жива, Лиса почему-то совершенно не сомневалась. А раз не было сомнений, то так оно и было, в этом она тоже убеждалась не раз и не два. Вот если бы и с двумя другими нужными ей людьми дело обстояло так же просто, жизнь обернулась бы легкой прогулкой, а не поиском в лабиринте, полном змей и крыс.

В конце концов, все, как это часто случалось с ней и раньше, решил случай. На углу Маркина и Кронверкского стояла будка телефона-автомата, и Лиса, не раздумывая, направилась к ней.

"Если трубка срезана или телефон не работает…" – подумала она, но автомат оказался исправным и номер телефона всплыл в памяти, как если бы и не прошло столько лет.

– Здравствуйте, – сказала она в трубку, услышав незнакомый сиплый голос, который с одинаковой вероятностью мог принадлежать и мужчине и женщине. – Будьте любезны, Наташу!

– Я вас слушаю.

– Наташа?

– Да.

"Наташа?!"

Теперь надо было срочно что-то соображать.

– Извините, пожалуйста, – сказала Лиса. – Вы меня не знаете, но меня просила передать вам привет ваша однокурсница, Катя Милютина.

Линия была "чиста", но это говорило только о том, что сейчас Нату не прослушивают. Однако всегда существовала опасность, что поисковый компьютер отслеживает определенные сочетания слов.

– Милютина? – спросил чужой голос. – Это девичья фамилия или…

– Ой! – сказала Лиса. – А я не знаю. Наверное, по мужу.

– Милютину не помню, – с сожалением сказала Наташа, если, конечно, это была она.

– А она меня просила передать вам посылочку, – "растерянно" сказала Лиса. – Мед наш, башкирский, и письмо…

– Ну приходите, – вяло согласилась Наташа.

– А это удобно?

– Адрес знаете, или сказать?

– Знаю.