Твари империи (СИ)

Офицеры решили пройтись вдоль всего побережья, пополняя по пути воинство и припасы, а, собрав силы, ворваться в Империю с чёрного хода, каким считался проход Ват Шо Орна — горная дорога через несколько параллельных хребтов Щитовых гор с искусными мостами, скрепляющими пропасти, и тоннелями, прорубленными сквозь гранитные толщи. Затем морские офицеры намеревались за неделю форсированным маршем пересечь бесплодные пески пустыни Патфе-Лива, где дорогу то и дело поглощали барханы и дюны и даже имперские инженеры не могли постоянно поддерживать этот путь открытым. В качестве кульминации похода моряки планировали пройтись огнём и мечом по центральным провинциям империи и, наконец, вышибить из имперской столицы Чименто ожиревших от добычи, изнеженных бездельем кочевников.

Совершенные моряками промахи могли войти в учебники тактики и стратегии, как показательные примеры необдуманных действий. Никто из моряков не озаботился поиском претендента на пустующий трон, без чего вся кампания теряла ясную цель, а значит не имела внятной стратегии. Мобилизация происходила бессистемно, наряду с горсткой опытных вояк, в войско набрали неумех ополченцев, трактирных вышибал, авантюристов, бродяг, амнистированных заключенных. Вся это плохо управляемая масса людей обросла огромным обозом, в котором было много ненужных вещей и недостаточно вещей нужных.

Наспех сколоченные легионы вышли из Биная, чтобы никогда не вернуться. Неприятности начались сразу за стенами города. Жители побережья не разделяли патриотического порыва морских офицеров. Для многих империя так и не стала своей. Люди убегали в горы, в леса, закапывали в землю припасы, отгоняли лошадей. Под влиянием местного населения в легионах началось дезертирство.

Проход Ват Шо Орна стал следующим испытанием. Щитовые горы поработали с ополчением как нож для читки рыбы. Каждый из Щитов словно проводил децимацию, уменьшая войско на десятую часть умершими и покалеченными. Затем свою пошлину за транзит потребовала пустыня Патфе-Лива, где целые отряды сбивались с пути и погибали от жажды, а фуражиры неделями возвращались ни с чем. Центральные провинции империи поглотили остатки войска. Правда ходили слухи, будто несколько офицеров и часть войска уцелело и отправилось на поиски кого-то из императорской фамилии. Но этим слухам в Холларе особо не верили, потому что из центральной части империи с тех пор не пришло ни единого каравана, а из имперских портов не прибыло ни единого корабля. Лишь через вторые и третьи руки, с перевалкой на Четырехгорном острове или острове Девятого градуса добирались товары из портов западного берега. Но любые сведения искажались за время пути, проходя через множество посредников.

Покинутый военными, разорённый поборами город остался беззащитным перед пиратами, гангстерами и мелкими самозваными князцами. Они набросились на остатки имперской роскоши как стая падальщиков. Часто меняющаяся власть, стычки между бандами довершили упадок. Большое число вдов привлекало окрестных фермеров, желающих заделаться горожанами. Простонародная культура вытеснила прежнюю имперскую.

Верховенство на побережье понемногу вернулось к Альпорту, ставшему в имперские времена заурядным курортным городком, где столичная знать и богатые промышленники возводили летние дворцы, а в удобной гавани отстаивались их яхты. Альпорт оказался слишком анархичен, чтобы в нём собралась критическая масса патриотов империи, но слишком велик, богат и последователен в почитании собственной истории, чтобы отдаться во власть проходимцев. Короче говоря, он оказался как раз таким, каким нужно, чтобы тихой сапой, мягкой силой экономики за семьдесят лет прибрать к рукам почти всё побережье.

Всю эту историческую чушь, Дамматрик рассказывал спутникам с таким пылом, словно сам некогда отправлялся в поход вместе с глупыми обманутыми юношами. Ильметра просто кисла от пафоса.

Бинай даже давно разорённый, произвёл на беглецов впечатление. Впечатление, впрочем, неоднозначное. В отличие от Альпорта, имеющего долгую и славную доимперскую историю, Бинай изначально возводили как столицу провинции. Строгая, но величественная архитектура казённых зданий, упорядоченные генеральным планом прямые улицы и перспективы складывались в особую имперскую эстетику, непохожую на привычную выходцам из Альпорта красоту естественного развития с хаотичной застройкой ремесленных и купеческих кварталов и эклектичной роскошью вилл, разбросанных в беспорядке по холмам и склонам.

— У нас только один уродливый проспект, — заметил Дамматрик. — А здесь весь город состоит из таких шрамов и царапин поменьше.