Твари творчества

«Спасибо, Аля, — сказала я, прощаясь. — После праздника я помогу тебе с врачами. А может, они сами тебя найдут».

Не до конца понимая, в чем собственно, ее заслуга, Алевтина ушла с чувством выполненного долга. Это было видно по ее распрямившейся спине и бодрому шагу.

Как только она скрылась, я набрала Мандарину и передала ей всю информацию. Она приняла ее хладнокровно, без лишних восторгов: «На встречу пойдет Телеповар! Лицо узнаваемое. Передача шла каждый день. Ему проще будет договориться».

В самый канун праздника, когда ничего уже нельзя было исправить, Телеповар преподнес «сюрприз».

Как выяснилось, по дороге на встречу с видеоинженером он так волновался, что оставил кассету с фильмом в такси. Ему пришлось взять исходники, из которых монтировался фильм, и передать их только на следующий день. Два дня он мучился угрызениями совести, но в последний момент все рассказал. И с горя напился. В результате никто из нас не знал, что и в какой последовательности будет показано. Была и хорошая новость — он смог убедить видеоинженера Жоржа, что тот должен смонтировать капустник, который хотят преподнести юбиляру его коллеги.

Засыпая той ночью, я шептала в темноту: «Лиза, завтра он тебя увидит и почувствует твою боль!» И еще думала о Потапке: рано утром его надо было оставить у Мандарины, в ее домашнем питомнике. Домработница за всеми котами присмотрит. А ему будет веселей, пока взрослые пойдут на задание.

Глава 37. «Сороковой день. Шоу на площади»

В свой праздничный день город оделся в шарики. Они летали высоко в синем безоблачном небе, зависали на проводах и ветках. Гирляндами из шариков было украшено все вокруг — магазины, школы, жилые здания и даже фонарные столбы. Шарики несли в руках многочисленные прохожие. Их раздавали бесплатно молодые люди в униформе. И на всех этих шариках улыбался свежеизбранный юбиляр — залетал ли он в открытую форточку, или покоился на телеантенне. Конечно, был объявлен выходной. Народ гулял с самого утра по центральным улицам, на которых по случаю праздника, было перекрыто движение. Отовсюду слышались детские свистелки, дудочки, губные гармошки. То тут, то там плясали самые развеселившиеся. К пяти часам громкоговорители стали оповещать граждан о начинающемся через час шоу. Толпа дружно потекла в сторону центра, на площадь.

Даже милиция сегодня была в приподнятом настроении, несмотря на то, что для нее это был рабочий день, более того, — день повышенного контроля. Правда, хулиганы из города были вывезены вместе с бомжами и алкоголиками — осталась только самая образцовая публика, что сразу бросалось в глаза — какой-то особой разглаженностью атмосферы. Чем ближе к центру, тем больше улицы были заполнены телевизионно-киношной техникой, — начиная от многочисленных телекамер, микрофонов, усилителей, лихтвагенов для подачи электричества осветительным приборам, операторских кранов, чтобы вести съемку с верхней точки, — до самого гигантского экрана, установленного на площади. И за всем этим надо было следить, все это охранять. Да и всяческие природные аномалии, случавшиеся все чаще, представляли собой угрозу не хуже бомжей и хулиганов. И хотя с природой не под силу было бороться милиции, толпу она могла успокоить, если что. Самое крупное начальство получило предупреждение, что именно силы неподконтрольной нам природы могут внести свои коррективы в план торжества. А кто-то бросил совсем невероятную фразу: ожидают приезд инопланетян к юбилею… Они, мол, обещали поздравить юбиляра. И последняя серия «Цветущего» будет показана специально для них! Была ли это шифровка, и под инопланетянами надо было понимать заграничных гостей, или какое-то самое высшее начальство, о котором нижестоящие чины не могли знать, но вся милиция была на стреме.

На площади музыканты уже разогревали народ, — рокеры и рэперы, хип-хопперы и просто молодняк пели про девочку-подростка, про маму с папой, про улицы, бабло, тачки, весну, спички, — и все снимали с себя майки, на которых стояли юбилейные даты, и размахивали ими, как флагами.