Твари в пути

— Kinim et livil far de fomor! — хохоча звенела сталь.

— Kinim et livil far de fomor! — будто бы предостерегающе выстукивали два сердца Джеймса.

Молодой рыцарь быстро обернулся — его спутник уверенно отбивался, уже двое чудовищ жались к земле, болезненно истекая пурпурной (а вовсе не черной) кровью и полностью утратив способность отводить рыцарям глаза. Но все же они не были мертвы — лишь ранены и озлоблены. А сколько еще тварей скрывалось во тьме со всех сторон?

Что-то угрожающе просвистело в воздухе, и Джеймс даже не успел обернуться. При этом клинок сам взлетел в защитном выпаде. Сталь ударила о сталь, но Тайран с легкостью перерубил своего не обладающего прочностью ковки врага надвое. Изъеденный ржавчиной обломок серповидного ножа отскочил, резанув паладина по щеке — забрало его шлема так и осталось поднятым. Кожу обожгло, словно плеснули алхимической отравой. От раны в глазах у рыцаря помутилось, по голове будто прошлись кузнечным молотом. Пламя на клинке тут же погасло — непросто поддерживать магический огонь, когда сам едва стоишь на ногах.

— Джеймс! — раздался окрик сэра Норлингтона. — Вы целы?

— Д-да… Все… все нормально…

Джеймс покачнулся и попытался опустить забрало, в то время как его своевольный и все еще дымящийся меч рубанул по невидимке. Тайран отсек тому руку с оружием, перерубив кость в районе предплечья. Чудовище в тот же час «вывалилось» из мрака, выкатив свои черные глаза от боли, и закричало на злобном и грубом языке. Странно, но сейчас Джеймс отчего-то отчетливо понимал каждое слово.

— Крови! — изрыгались слова из истекающего тягучей слюной рта твари. — Я давно не чувствовал столько крови! Сладкой, чистой, пенящейся крови! Я достаточно голодал! Позволь же мне попробовать тебя!

Рядом раздался предсмертный хрип — громадный меч сэра Норлингтона достал еще одну тварь, нанизав ее целиком на длинный клинок фламберга. Чудовище все еще пыталось достать рыцаря, раз за разом все глубже вгоняя в себя меч — при этом загнутые когти вцепились в шею врага, но кольчужный хауберк защитил старозаветного паладина, а нанести удар выше, в незащищенное шлемом лицо, умирающий монстр так и не догадался. Наконец, монстр затих и безвольно обвис, сползая с клинка на землю.

— Джеймс? — Голос сэра Норлингтона донесся до паладина как из глухой бочки.

Сознание молодого рыцаря уже задергивалось пеленой тумана, глаза перестали различать даже собственный меч: паладин едва стоял, шатаясь и вслушиваясь в окружающие его голоса чудовищ. Ему чудилось, что их слова — вовсе не шипение и злобный визг, а речь, понятная, привычная слуху речь. И будто бы он даже видит их всех, почти с десяток сгорбленных бледных фигур, жмущихся к земле и алчно рыщущих вокруг. Тела жутких существ, убитых паладинами, все так же лежали на земле — никто из своих и не подумал о том, чтобы забрать их.

— Полные жизни не по моим клыкам, — прошипела одна из тварей.

— Когти скользят, зубы ломаются, — вторила ей другая.

— Жирные! Вкусные! Сочные! — не унималась третья.

— Столько крови! Дайте же крови! — каталась по земле и стонала в бреду лишившаяся руки четвертая. — Аааа! Будьте вы все прокляты, сдохните и иссохните, впустите в меня алого зверя!!!

— Уймите его, — приказал один из монстров, и чей-то подкованный каблук рухнул на горло раненого существа, оборвав стоны.

Сознание обретало невыносимую четкость мысли, приступ боли отступал… Джеймс пересчитал врагов — в живых осталось еще девять. Еще пятеро были мертвы и не шевелились, остальные пока не спешили нападать — похоже, свою жизнь они ценили не меньше, чем вожделенную кровь. Молодой рыцарь отметил, что одна из тварей, та самая, что приказала убить своего, заметно выделяется среди остальных. Ростом она была даже выше паладина — едва ли не на целый фут, да и осанка… Чудовище стояло прямо и походило на человека почти во всем, и даже бросающиеся в глаза уродства — вросшее в скулу правое веко, лишенный губ рот и изрезанная складками с виду бездонных морщин кожа — не сразу позволяли определить ее родство с остальными, сгорбленными и в нетерпении царапающими землю.

Они не чинились и не прятались. Уродливые создания полагали, что их не видно. Поэтому они покамест оставили без внимания двух рыцарей, которые сейчас, сжимая мечи и не зная, что предпринять, глядели на них во все глаза.

— Мерзкая падаль, ты не предупредил о том, что они опасны! — Рослый предводитель схватил за горло самую тщедушную из своих тварей, подняв в воздух перед собой. — Ты за это ответишь. Терновый закон справедлив, и я, Глоттелин, всегда его соблюдаю. Я отдам тебя Рыцарям-Мстителям, предатель. Посмотрим, как ты запоешь на пыточных механизмах в подземельях Терненби!

— Аяяяяааай! — раздался тонкий и писклявый голосок. — Крысь ничего не знал! Крысь, правда, чуял их кровь! Крысь ни в чем не виноват. Крысь хочет жить! Аяяяяаааай!

— Джеймс, вы их видите? — до слуха молодого рыцаря донесся еле слышный шепот. Не дождавшись ответа, старозаветный паладин схватил товарища за плечо. — Очнитесь, Джеймс! С вами все в порядке?