Твердь небесная

В этих заведениях старый Годар обычно завязывал с кем-то из завсегдатаев разговор. Это сделать было несложно, – стоило только предложить полупьяному полусонному субъекту, остановившему бессмысленный взгляд на ножке соседнего стола, стакан вина или кружку пива, мутные глаза его несколько оживали, и он мог в знак благодарности выложить все, что знал. В таких случаях подполковник начинал разговор издалека, с каких-нибудь пустяков. Но в конце концов подводил собеседника к вопросу о русских эмигрантах, которых, по его мнению, в Париже стало чрезвычайно много. В основном ни у кого на этот счет даже и мнения не имелось. У некоторых – немногих, – хотя и было какое-то представление о русских в Париже, вызвать интереса у Годара и его спутников оно не могло. Во всяком случае, о Руткине никаких, самых отдаленных, самых приблизительных сведений им услышать не удалось ни от кого.

Но это не сильно смущало подполковника – он сразу не строил особенных иллюзий на успешный результат их поисков. Его гораздо больше настораживало то, что спустя неделю, после публикации объявления о смерти Дрягалова, никто не явился спросить Машеньку. Юные друзья его, наблюдающие за домом, так и не дождались сигнала от лакея, чтобы им следовать за каким-нибудь визитером. Паскаль предложил было повторить объявление. Но дедушка категорически запретил это делать. Если те, к кому это объявление адресовалось, увидят повтор, объяснил подполковник, они могут смекнуть, что их настоятельно вызывают открыться, и тогда замысел добраться до Руткина уже наверно сорвется.

Наконец, всевидящие дозорные доложили подполковнику нечто такое, отчего старый военный едва не растерялся. Мальчишки сказали, что им кажется, будто за домом кто-то следит. Они заметили, как за эти дни по улице несколько раз прошел один и тот же человек, причем, стараясь не показывать вида, он рассматривал дом Годаров. А в последние два дня на улице появился нищий, которого они здесь никогда прежде не видели. Он со всеми своими пожитками разложился на скамейке на противоположной стороне, чуть наискосок от дома, и все поглядывает в его сторону, особенно если мимо дома кто-нибудь проходит. Иногда ему подают, и кажется, будто он только за тем здесь и устроился.

Встревоженный такими известиями и не находя пока им объяснения, подполковник решил срочно собрать большой совет. Гвардейцам своим он дал теперь такое поручение: не ждать визитеров, а следить за всяким подозрительным, по их мнению, прохожим, особенно за этим бродягой с плетеным кузовом. Куда-то же он уходит в конце дня. Вот это и надо выяснить.

Сам же подполковник с Паскалем и Машенькой отправился в Пасси к Дрягалову. Надо было, наконец, и булонского затворника, как они прозвали Василия Никифоровича, ввести в курс дела и выслушать его мнение обо всем происходящем. Да и долг вежливости требовал навестить человека, который уже неделю с лишним не видит никого, кроме посыльных с обедами. В Пасси они поехали с невиданными предосторожностями. Главнокомандующий решил, что добираться всем следует поодиночке, разными путями, и в дороге каждому непременно сменить экипаж.

Дрягалов вначале обрадовался гостям, как, наверное, не радовался ничему с самого детства. «Я здесь сижу, будто в схиме!», – прокричал он Машеньке. Но увидев, как она невесела, и он притих. Подполковник Годар, не мешкая, приступил к делу.

– Что ж… нужно признать, усилия наши пока не принесли успеха, – сказал он. – Больше того, у меня такое чувство, словно не мы охотимся за неприятелем, а, напротив, неприятель внимательно следит за нами и наперед знает обо всех наших замыслах. Давайте рассуждать. На чем основывался план нашей кампании? – на газетном объявлении, которое должно было ввести врага в заблуждение и в итоге открыть его нам. Увы, этого не произошло.

– Он мог не прочитать, – предположил Паскаль.

– Если бы он был один, тогда, согласен, он мог бы и не заметить объявления. Но Руткин не один. С ним заодно действует целая банда сообщников. И это совершенно невозможно, чтобы никому из них оно не попалось на глаза. Тебе, мой друг, как журналисту, надо бы знать, что газета для преступников это такой же инструмент, как отмычка, как нож. Очень часто именно газета подсказывает им новое злодеяние: среди подателей объявлений они выискивают себе жертву. Уверяю, никто так внимательно не читает газет, как преступный мир.

– Безусловно, объявление они прочитали, – продолжал подполковник. – Но давайте спросим сами себя: почему же они действуют вопреки нашим предположениям? почему этот Руткин так никак и не дал о себе знать? Я вам наверно могу ответить – они знают, что мы от них ждем, поэтому и поступают наперекор нашим ожиданиям.

– Как же это так?! – удивленно воскликнул Дрягалов, когда Машенька ему перевела слова подполковника. – Как он мог проведать, бестия?

– Пока сказать не могу. Это мы сейчас и попробуем выяснить, – ответил старый Годар. – Но, вне всякого сомнения, ему известно, что вы живы и находитесь в Париже. Скажите, господин Дрягалов, кто именно знал о ваших планах?