Твердая рука. Гамбусино

— А я — нет, признаюсь в этом. С тех пор как я увидел пустыню, вдохнул в себя запах саванн, жизнь в городе давит меня, а цивилизация утомляет.

— Вы безумец!

— Нет, я мудр. По крайней мере, я так считаю.

— Итак, вы хотите…

— Я хочу, — перебил дон Луис, — пожить теперь для себя, после того как я столько времени жил для других. Мина умер, вы женаты, я остался один. Наш друг Мос-хо-ке сегодня же вечером возвращается в прерии. Я предложил сопровождать его. Мы отправимся вместе. Мы будем говорить о вас, мой друг. Кроме того, я оставляю вам мое сердце, вы для меня — все, что я люблю. Если когда-нибудь я вам понадоблюсь, вы меня немедленно увидите подле себя. Не старайтесь меня удерживать — это бесполезно: мое решение принято окончательно.

В тот же день дон Луис Морен покинул Мексику и отправился в прерии с Мос-хо-ке, великим вождем команчей.

Быть может, когда-нибудь мы его снова встретим в пустыне!..

Конец

История Мексики и романы Г. Эмара

История Мексики драматична, как история всякой страны, угнетенной завоевателями и веками боровшейся за независимость.

Большая, плодородная, высокоразвитая страна в конце XVI века подверглась разбойничьему нападению конкистадоров Кортеса, которые кровью и железом подчинили ее Испании. Памятники древней культуры племен майя и ацтеков были разграблены или бессмысленно уничтожены. Высокая цивилизация ацтеков была растоптана сапогами колонизаторов. Испанцы превратили мексиканских индейцев в рабов, добывавших под плетью надсмотрщиков золото и серебро, которыми богата Мексика. Не прекращавшиеся в течение трех столетий восстания и отчаянные попытки свергнуть испанское иго были безуспешны. Испания цепко держалась за свою богатейшую колонию.

Но в начале XIX века, в период формирования новых буржуазных отношений, в период крушения некогда могущественных феодальных государств, всю Южную Америку охватило пламя войны за освобождение от ига Испании (1810—1826).

В Мексике в этот период поднялось массовое крестьянское движение.

В истории Мексики навсегда запечатлелось солнечное утро 16 сентября 1810 года, когда соборный колокол в селе Долорес зазвонил, призывая к восстанию против «гачупинов» (испанцев).

Звонил в этот колокол престарелый священник Мигель Идальго.

Впервые в Латинской Америке восстали против испанских притеснителей не помещики и офицеры — креолы, а коренное население страны: крестьяне — индейцы и метисы.

Отовсюду к Идальго стекались тысячи вооруженных ножами, пращами и пиками земледельцев. Индейская армия шла вперед, через равнину, окружающую город Гуанахуато, уничтожая чиновников, помещиков и испанские гарнизоны. По сути дела это была индейская революция — восстание веками угнетенного народа против свирепых завоевателей, преемников Кортеса и его хищных рыцарей. Рабочие серебряных рудников, находившиеся в полурабском состоянии, сломали машины на рудниках и бросились на город Гуанахуато. Через несколько часов город пал. Другие города и форты сдавались повстанцам без боя. Идальго шел прямо на столицу страны — Мехико.

Звук колокола из Долорес разнесся по всей стране. Организовывались партизанские отряды под руководством крестьян, деревенских священников, погонщиков мулов, бывших солдат и даже монахов. Против испанского правительства возмутился весь север Мексики. Идальго отменил взимавшуюся с индейцев дань, вернул индейским общинам давно отобранные у них земли, освободил негров-рабов.

Судьба столицы висела на волоске. Но Идальго сделал ошибку: он побоялся занять город Мехико и вернулся в Гуанахуато. Реакция получила передышку. Креолы — потомки испанцев — перебежали на сторону «гачупинов». Все эти люди — большей частью буржуазия, помещики и офицеры — были напуганы размахом народного движения. Испанский вице-король перешел в наступление, пушки грянули (у повстанцев не было артиллерии), и крестьянская армия стала таять. В конце 1810 года Идальго вынужден был бежать на север. Он надеялся пробраться в Техас с остатками своей армии, но по дороге был предан офицером-креолом и казнен.

Дело Идальго, однако, не погибло. Его продолжал Морелос.

Идальго и сам был по происхождению креол. Морелос же был сыном индейца-пастуха и негритянки. В юности он был батраком и погонщиком мулов. Случай помог ему попасть в церковное училище, и он сделался, как Идальго, деревенским священником. Услышав «клич из Долорес», Морелос немедленно примкнул к восстанию. Но, в отличие от Идальго, он был гораздо более одаренным военачальником и организатором. Он продолжал войну с «гачупинами» к югу и западу от Мехико и освободил громадный район.

После взятия большого порта и крепости Акапулько Морелос сделал крупнейший шаг, на который не мог решиться и Идальго: он провозгласил республику, равенство рас, раздел помещичьих и церковных земель, конфискацию имущества богачей и отмену привилегий духовенства и офицеров. Был созван конгресс, который выработал конституцию. По существу, идеи Морелоса были программой мексиканских реформаторов в течение всего XIX века.