Твердые реки, мраморный ветер

"… отвесный скалистый берег моря, большие волны, которые бьются о скалы. Огромная, просто неисчислимая масса существ, чем-то похожих на крабов, карабкается на скалы из моря. Их столько, что движение воспринимается как ковер – между ними нет просвета. Сила волн такая, что если волна попадет на "крабов", то их, кажется, затянет обратно в море, слизнет за секунду. В стороне от ползущего по скалам живого потока стоит на камне краб, он один, две передние лапы задраны кверху и клешни расставлены. За его спиной видно море. Когда смотрел на этого краба, то было отчетливое восприятие нежности-10 к нему – он стоит на камне, и – удивительно – поза, в которой он задрал лапы кверху, резонирует с решимостью. Поймал себя на том, что начинаю и впрямь относиться к нему как к "крабу" – прекратил это механическое различение, сосредоточился на центральных волокнах и добился устойчивого озаренного различающего сознания интенсивностью на 8. Хочу называть их не "крабами", а как-то иначе, чтобы легче было устранять накатывающие приступы механического различающего сознания. Например – пусть это будут "акранцы". Приступил к порождению проникновения, что было совсем несложно в силу интенсивной нежности к ним. Изолировал интегрируемые восприятия и прямо на ходу стал их анализировать по методу Дворака. Среди перенятого конгломерата различил четкое восприятие отсутствия страха смерти, приятие всего, что происходит, острой, пронзительной преданности к морю…"

Серена выключила голограмму, и всё погрузилось в темноту. Да, всё сходится. Снова включила комп и вызвала Берту и Томаса.

– Дело сделано, я была там. – Торжествующе произнесла она. – Томас, я прочла твое описание, всё сходится точь-в-точь, ошибки быть не может.

– Отлично. Значит, идея с пещерой оказалась правильной.

– Я слишком инертная, слишком тупая… по сравнению с Бертой, – интонация Серены была радостная несмотря на то, что содержание фразы радостным не казалось.

– Никогда заранее не знаешь, – пожал плечами Томас. – Внешне все наоборот – ты живчик, ебешься, носишься, всегда на виду и всегда "на коне", а Берта – задумчивая, более пассивная в сексе, не такая взрывная, да собственно вообще не взрывная, она три раза подумает, прежде чем сделает, а в осознанных сновидениях – всё наоборот – стоило Берте прорвать первый рубеж, и дальше у нее пошло легко, а у тебя – наоборот – сначала пошло легко, а потом застряла как коряга на мели.

– Клёвую идею ты придумал с пещерой, Томас! – Серена снова стала похожей на саму себя, чуть не подпрыгивая от возбуждения. – Очень клёвую! Я приду скоро наверх. Часик еще тут посижу, подумаю, и приду.

Небольшой зал, примерно шесть на десять метров, стал домом для Серены в последние две недели. И тянулись эти две недели, как два месяца. Непрошибаемой стеной встал для нее очередной этап в освоении ОСов.

А началось всё несколько месяцев назад, и началось бурно, и ничто не предвещало серьезных затруднений. После того, как Джейн отправилась создавать бизнес и исчезла с горизонта, Серена, как и остальные, ждали со дня на день, что и их отправят в том же направлении. И просчиталась. Дракончики распорядились иначе. Серена и Берта были отданы на полное растерзание Томасу, и именно он, а не Флоринда, стал обучать их ОСам – осознанным сновидениям. Почему совершили такую замену – им не стали объяснять, да это и не важно – Томас, так Томас. Флоринда забрала Арчи и Магнуса, и они втроем переселились куда-то в другое поселение. Фосса и вовсе отошла от управления их группой (сказала, что это временно), и сосредоточилась на работе с ежами – что-то там у них затевалось интересное, но у Серены и своих дел хватало выше крыши, и любопытствовать она не стала, да и вряд ли ее любопытство было бы удовлетворено.

Томас взялся за нее с Бертой всерьез, и если раньше Серена в основном лишь рассуждала о штурмах, "готовясь" к ним, то Томас никаких подготовок не признавал – во всяком случае сейчас. Он просто заставлял их делать то, что он требовал, и даже слушать не хотел никаких возражений, в какие бы благообразные одежды они с Бертой ни пытались их облечь.

Целую неделю они жили, как в кошмарном сне – каждые десять секунд, от пробуждения и до засыпания, они повторяли вслух фразу "возможно, я сейчас сплю". Это на самом деле было тяжело, но спустя неделю они обе уже и во сне повторяли эту же фразу, правда, совершенно автоматически, тем не менее Томас был этим вполне удовлетворен. Он вообще отказался что-либо обсуждать и объяснять, требуя лишь послушания – мол сначала результат, потом разговоры, при этом умалчивая – что, собственно, он считает "результатом".