Читаем Тверская Карелия. Рождение Нации полностью

36 Дмитрий Владимирович Бубрих был одним из немногих блестящих учёных дореволюционной России, который остался в СССР. Родился в Санкт-Петербурге в семье преподавателя русского языка и словесности средних учебных заведений Санкт-Петербурга Владимира Фёдоровича Бубриха. В 1909 году окончил гимназию с золотой медалью, в 1913 году – славяно-русское отделение историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета с дипломом 1-й степени. В начале своей научной деятельности специализировался как славист под руководством выдающегося русского историка, филолога и лингвиста Алексея Александровича Шахматова, но по совету Шахматова А. А., с начала 1920-х годов приступил к изучению финно-угорских языков, причём практически всеми из них он свободно владел. Профессор Бубрих Д.В. приложил огромные усилия для создания кафедр финноугроведения в СССР и подготовки специалистов из числа носителей этих языков, активно участвовал в создании письменности для карел, вепсов, ижоры, мордвы, удмуртов, марийцев, хантов и манси. В разное время им были написаны грамматики карельского, эрзя-мордовского и коми языков, исследования по исторической фонетике и морфологии финского, удмуртского, коми и других финно-угорских языков, а также работы о происхождении «Калевалы». В 1938 году был арестован органами НКВД, но в следующем 1939 году отпущен за отсутствием состава преступления. В ходе «карельского дела» от Алексея Антоновича и Александра Антоновича Беляковых следователи НКВД пытались добиться показаний «в антисоветской деятельности», в том числе с применением физического насилия, и в отношении профессора Бубриха Д.В., но к чести братьев Беляковых, они не пошли на преступный сговор со следствием и не оклеветали своего учителя, единомышленника и товарища.

37 После ликвидации в 1929 году Тверской губернии и проведения административной реформы в РСФСР, город Тверь и карельские районы были включены в состав Московской области (изначально Центрально-промышленной области).

38 Действительно, общего для всех карел языка не существует. В настоящее время карелы разговаривают на пяти различных диалектах: северном карельском, южном карельском, людиковском, ливвиковском и тверском. Каждый карельский диалект при этом имеет в своём составе от одного до нескольких говоров. Самым распространённым по числу носителей до середины XX века считался толмачёвский говор тверского диалекта. Карельские диалекты обнаруживают значительное сходство с другими прибалтийско-финскими языками, особенно с восточными диалектами финского языка и вепсским языком, и образуют с ними диалектное единство. В отличие от других диалектов карельского языка тверской диалект сохранился в наиболее архаичной форме, вероятно являющейся наиболее близкой к общему протоязыку карел.

39 Головкин А.Н. Прошедшие через века. С. 21.

40 Головкин А.Н. Прошедшие через века. С. 22.

41 На момент дискуссии, согласно данным переписи населения за 1926 год, в Тверской Карелии проживало 140 567 карел, а в Карельской АССР – 100 781 карел. При этом тверские карелы говорили на общем тверском диалекте карельского языка, в то время как карелы Карельской АССР использовали четыре разных диалекта.

42 До сих пор Республика Карелия является единственным субъектом Российской Федерации – республикой, где язык коренного народа не имеет статуса государственного языка.

43 Гимназии в дореволюционной России, включая Великое княжество Финляндское, представляли собой элитные средние учебные заведения с очень высоким уровнем образования, в которых изучались два «классических» языка (древнегреческий и латинский) и два «современных» языка (обычно, французский и немецкий). Только выпускники классических гимназий имели право на поступление в университеты и последующее устройство на государственную службу. Выпускники реальных училищ имели право поступить на естественнонаучные факультеты университетов, но не на гуманитарные. Первые финноязычные гимназии были открыты в городах Ювяскюля, Куопио, Йоэнсуу и Хямеенлинна.

44 Королевская академия Або представляла собой шведоязычный университет, существовавший в городе Або (Турку) с 1640 года по 1828 год. Первое высшее учебное заведение в Финляндии. В 1808 году, после присоединения Финляндии к Российской империи, Королевская академия Або была переименована в Императорскую академию Або. В 1827 году, после страшного пожара в Або, академия была переведена в Гельсингфорс (Хельсинки), где на её основе был организован Императорский Александровский университет, в настоящее время – Хельсинкский университет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука