Тверской Баскак (СИ)

— Думаю, сейчас не время для штурма! Даже если возьмем город, все равно бойцов потеряем много, а они нужны и тебе, отец, во Владимире, и мне в Новгороде. Вон глянь на Михаила Черниговского. Его полки города не штурмуют, а зорят что попроще. Так он и с добычей и с войском домой возвернется. Нам, думаю, следует также поступить. Пройтись по литовской земле огнем, чтобы помнили, а к Смоленску вернуться летом, а еще лучше через год, к рождеству.

По лицу Ярослава видно, что такой вариант ему сильно не нравится, но кажется разумней.

— А что люди скажут?! — Он мрачно обвел всех взглядом. — Сесть на стол Владимирский Ярослав сел, а вот силы закон блюсти у него нету!

Все молча отводят глаза, и лишь боярин Дмитро возмущенно гудит.

— Неча бояться! Эка невидаль штурм! Навалимся разом со всех сторон и делов-то! Нас в три раза больше, литва и до полудня не продержится!

Бодрый настрой воеводы на Ярослава не подействовал, и он, терзаемый противоречивыми мыслями, замер в своем кресле. Встревать в их разборки я не собирался, но неожиданно появившаяся идея мне так понравилась, что я не смог удержаться.

Выхожу вперед и прошу разрешения говорить.

— Великий князь, позволь слово молвить.

Взгляды всех присутствующих мгновенно повернулись в мою сторону, а Ярослав, наморщив лоб, вдруг ткнул в меня пальцем.

— А ведь я тебя знаю! Ты же тот посланник от папы Римского, что в Киев ко мне приезжал, верно?

Не дав мне ответить, он вновь удивленно воскликнул.

— А где же твоя сутана, где крест?!

Я уже так давно отвык врать про свое итальянское происхождение, что не сразу нахожу что и ответить. Все с интересом пялятся на меня, а воевода неожиданно заявляет во весь голос.

— А я и тогда говорил тебе, князь, и сейчас скажу — мутный он какой-то!

Этот наезд мгновенно вывел меня из ступора. В стрессовых ситуациях я думаю лучше и тут сразу же нашелся.

— Великий князь, не позволяй людям своим изливать хулу на раба божьего без нужды. Да, был я посланником папы, но священником никогда не был и сана не принимал. Миссию свою перед Святым престолом я исполнил, послание папы тебе, князю урусов, передал и с тем посчитал миссию свою выполненной. Хотел было я прямо тогда из Киева вернуться в Вечный город, но посол ханский не позволил и силой увез меня на восток, где я стал свидетелем вторжения языческих орд на земли христианские. Видел я многие зверства над душами праведными, и не выдержало сердце мое. Взмолился я к господу и ниспослал он мне милость свою…

— Хватит! — Ярослав оборвал меня на полуслове. — Про молитвы в церкви расскажешь. Здесь то ты что делаешь?!

Как я и надеялся, такая трактовка его зимнего похода на брата ему не понравилась настолько, что он решил моей судьбой больше не интересоваться. Мне такой вариант тоже подходит, и я уже совершенно в другом ключе объясняю:

— Как наместник вашего сына в Твери, привел ему первый отряд тверского ополчения.

Может быть, где-то в глубине души Ярослава и продолжали интересовать произошедшие со мной изменения, но виду он не подал. Намеку внял и выслушивать вновь про татарские зверства над христианами не пожелал.

Отбросив все неважное, он решил перейти к сути.

— Так чего ты хотел, говори!

«Ну вот, с этого и надо было начинать, а с не с дурацких расспросов!» — Удовлетворенно хмыкнув про себя, я начал говорить:

— Слушая дискуссию между вашим сыном и многоуважаемым воеводой, я вдруг подумал о старой народной мудрости — там, где нельзя добиться победы силой, нужно попробовать взять ее хитростью.

В ответ на мое начало, Ярослав сморщился словно надкусил кислое яблоко.

— Вот любите вы, фрязины, это многословие цветастое! Давай покороче, сразу к делу!

В другое время можно было бы и обидеться, я тут стараюсь изо всех сил, подстраиваюсь под их манеру подачи, а мне платят такой черной неблагодарностью.

«Ладно, — решаю про себя, — обижаться не время, а если хотите покороче, то пожалуйста».

Наклоняюсь и рисую пальцем на утоптанном снегу.

— Вот тут город, а тут наш лагерь. Здесь главные ворота, а здесь, — прочертив окружность, ставлю метку с обратной стороны, — малые. Предлагаю вот что. Все отряды начнут разбивать лагерь показательно добротно, на длительный срок. Так, будто мы готовимся к длительной осаде, а в это время мои стрелки встанут вот здесь, — я вычерчиваю несколько крестиков напротив малых ворот, — и будут обстреливать стены днем и ночью, не давая литвинам даже выглянуть наружу. Через пару дней мы их так достанем, что они и головы над тыном будут бояться поднять.

Делаю паузу и обвожу всех взглядом, мол, ну что, дошло куда я клоню? Видать не дошло, потому как нарываюсь на раздраженный голос Великого князя.

— Ну и что?! Будут аккуратнее… Нам-то какая с того польза?!

Подумав про себя: — «Что ж вы такие тугодумы-то». — Продолжаю.