Тверской баскак. Том 4

— Не забывай, что у нас за стенами города вместе с москвичами и местными еще почти тысяча. Степняки жадные, но не дураки! Они прекрасно понимают, как только они вступят в бой с нами, гарнизон города выйдет в поле и ударит им в тыл.

Смотрю Калиде прямо в глаза и убеждаю его в своей правоте.

— Уверен, они рисковать не станут и предпочтут унести ноги с тем, что уже награбили. Ведь это не монгольская конница, скрепленная жесточайшим порядком, а так, всякий степной сброд. Они пришли сюда грабить беззащитных, а не сражаться с настоящим войском.

Вижу, что Калиду я немного успокоил, и вновь поворачиваюсь к кавалерийским полковникам.

— Так что погоним их прямо на вас, а вы уж держите! От того, сдюжите или нет, будет зависеть покрошим мы этих гадов или они вновь безнаказанно в степь утекут. Вам все ясно⁈

— Ясно, господин консул!

— Сделаем!

Браво рапортуют Иван и Козима, а я перевожу придирчивый взгляд с одного на другого. После недолгого раздумья выбираю Ивана Занозу.

— Старшим в вашем отряде ты будешь, Иван! Место для боя выбери заранее и постарайся не оплошать. Сам понимаешь, спрос тоже с тебя будет!

Глава 3

Июнь 1255 года

С вершины холма мне хорошо видна расположенная в ложбине усадьба. Несколько амбаров, конюшня, большой дом и двор, обнесенный высоким частоколом. Вдоль ручья простирается расчищенное от деревьев поле, а весь склон до самой вершины покрыт молодым ельником.

Отсюда сверху я могу разглядеть мечущихся по двору людей, лежащие на земле трупы, а мой слух ловит ржанье коней, звон железа и отчаянные вопли.

«Кажется в сей райский уголок пожаловали нежданные гости из ада!» — Несмотря на мрачность картинки, мой разум привычно работает в холодной ироничной манере, а взгляд четко фиксирует все, что происходит внизу.

Сопротивление почти подавлено, и даже женские крики уже стихли. Грабители деловито снуют по дому и амбарам, вытаскивая на двор все что подвернется под руку.

— Ты смотри что делают, басурманы! — Зло прошипел за моей спиной Калида.

Это он среагировал на степняка, что размахнувшись зашвырнул горящий факел в открытую дверь часовни.

Из усадьбы донеслась крепкая ругань на смеси кипчакского и булгарского: — Ты зачем, свиные уши, дом бога поджег⁈

В ответ полилась отборная ругань на аланском, но я уже не слушаю, и так все понятно. Там внизу ордынский дозор грабит боярскую усадьбу. Забрались они далековато. До Рязани еще дня три минимум, и встретить тут ордынский разъезд было неожиданностью. Вижу в этом перст судьбы, потому как «разговорчивый язык» был бы для меня большой удачей.

Я забрался сюда тоже случайно, весь полк стоит отсюда в семи верстах к северу. После десятидневного перехода я дал бойцам день отдыха, а сам решил проехаться по округе, разнюхать, так сказать, чем тут «пахнет». И вот…!

Оценив взглядом распахнутые настежь ворота с одной стороны двора и вырванную с петель калитку с другой, поворачиваюсь к Калиде. Мои губы непроизвольно растягиваются в усмешке.

— Там степные батыры поссорились, надо бы рассудить по закону!

Калида схватывает мысль на лету и бросает мне, уже разворачивая коня.

— Сделаем!

Здесь вместе со мной взвод конных стрелков, и Калида отрывисто раздает команды десятникам.

— Афоня и ты, Бурун, зайдете с севера. Спешитесь и возьмете выезд с калитки на прицел, а мы с Петром спустимся южнее и погоним басурманов прямо на вас, так что накроете их одним залпом.

— Эй! — Негромко вмешиваюсь в разбор. — Не увлекайтесь! Помните, хотя бы один из них мне нужен живым!

— Сделаем! — Вновь односложно ответил Калида и, ткнув коня пятками, тронулся первым.

* * *

Чтобы лучше видеть, слезаю с лошади и, отдав повод Прохору, подхожу к самому краю. Укрывшись за толстым стволом сосны, смотрю вниз на усадьбу.

Запылавшая часовня потянулась к небу черным столбом дыма, и степняки засуетились живее, стаскивая добро во двор и сгоняя туда оставшихся в живых женщин. Внезапно в полной тишине дозорный у ворот повалился в пыль, схватившись за торчащий из живота арбалетный болт.

У троих его подельников, что в этот момент торчали во дворе, на миг ошалело отвисла челюсть, но через секунду над усадьбой уже повис яростный вопль.

— Руссы!

И тут же под грохот копыт в проем ворот ворвался десяток всадников. Грабителей в усадьбе раза в три больше, но они все кто-где: в доме, в амбарах, в конюшне… Те, кто оказались во дворе, попытались оказать сопротивление, но их попросту смели единым ударом. Замелькали клинки, затренькали арбалеты, и те из степняков, кто сдуру выскочил во двор, получили свою порцию железа.

Вижу, как прикрываясь стенами, грабители потянулись к калитке с другой стороны усадьбы. Вот уже кто-то, вскочив в седло, погнал коня к выходу. Следом за ним ломанулись и остальные. Верхами или на своих двоих степняки потекли к проему в заборе, надеясь укрыться в лесу.

Первый всадник уже вырвался из усадьбы, вслед за ним еще трое, и тут загрохотали громобои. Из-за ближайших деревьев засада ударила прямо в упор. Картечь смертоносным вихрем снесла всех, кто был на дороге, а вонючий пороховой дым накрыл разорванные тела сплошным туманом.