Тверской баскак. Том Четвертый (СИ)

Мы выпиваем, едим, еще выпиваем, монгол уже совсем размяк, и тут я, словно бы воспылав раскаянием, признаюсь.

— Ты хороший человек, Байрак Сун, а я зря поскупился! Ты защитил меня перед грозным Турсланом Хаши, а я дал тебе всего лишь тридцать дирхамов! Мне стыдно за себя!

Пошатываясь, встаю, и, подойдя к мешку в углу шатра, достаю оттуда связку соболиных шкурок.

Неуверенно протягиваю их чиновнику.

— Вот возьми! Это лишь малая толика моей благодарности!

Глаза монгола полыхнули жадный огнем, и он даже подобрался весь, словно бы протрезвев на миг.

— Да тыыы настоящий…! — Не справившись с мыслью, он пьяно мотнул головой и, привстав, протянул руку. — Ты хороший человек! Умеешь ценить доброе отношение!

Его пальцы, как орлиные когти, вцепились в пушистый мех, и он с облегчением плюхнулся обратно на подушки. На его лице расплылась почти счастливая улыбка.

Еще бы, бакшиш в одночасье вырос в десятки раз, в тот момент когда он уже и ждать не ждал. От такого у кого хошь голова пойдет кругом.

Наливаю ему еще, и мы пьем за щедрую русскую душу, потом за непобедимую монгольскую армию, потом…

Монгол что-то малопонятно лопочет, а я мысленно поздравляю себя с удачно разыгранной партией.

«Если бы я сразу отдал ему соболей, то он скорее всего посчитал бы меня полным лохом, и уж коли пошла такая пруха, то решил бы еще стрясти с иноземца-простофили. В этом алчном азарте напоить его было бы куда труднее, а теперь когда перед ним щедрый друг, что понимает его и ценит, все уже видится по-другому. Теперь он может по-настоящему расслабиться, и поскольку ему в общем-то нечем отплатить мне за добро, то волей-неволей он почувствует себя обязанным».

Мы пьем еще с полчаса, а потом я вспоминаю, что моему дорогому гостю, наверное, пора домой, да и меня ждут неотложные дела. Плохо соображающий, но довольный и счастливый Байрак Сун, конечно же, соглашается со мной, и мы, поддерживая друг друга, выползаем из шатра.

Таща на себе нелегкую тушу главного таможенника ордынской столицы, нахожу взглядом стоящего на страже стрелка.

— Быстро отыщи Прошку и скажи ему, пусть завязывает с досмотром и ведет ордынцев к лошадям. Хозяин их уезжает!

Пока мы тащимся к коновязи, Прошка уже приводит туда писцов. Те пытаются внушить своему боссу, что они еще не закончили работу и не весь товар переписан. Эта сложная задача ставит опьяненный монгольский разум в тупик, но его добрый друг — иноземный купец, то бишь я — тут же приходит ему на помощь и говорит, что у него есть весь список товара.

— Ну вот! — Радостно восклицает Байрак Сун и трясет у моего носа указательным пальцем. — Ты друг…! Ты настоящий…!

Полный список товара неожиданно находится у меня прямо здесь под рукой, и Байрак сходу ставит на нем свою подпись. Один из писцов артачится и не хочет ставить печать, но мое сомнение «а слушаются ли тебя твои слуги» приводит к грозному рыку их начальника, что мгновенно решает дело. Ханский оттиск отпечатывается на бумаге, и я убираю подписанный документ. На всякий случай все тоже самое проделываем еще раз, и я отдаю копию тому самому заартачившемуся писцу.

— Держи, и не вздумай потерять!

После этого мы все дружно запихиваем тушу даругачи' в седло, и незваные гости отбывают восвояси.

— Уф! — Проводив взглядом удаляющихся всадников, я утираю пот со лба и с довольной улыбкой подмигиваю Прохору. — Ну что Прошка, первый день он всегда самый трудный, дальше легче пойдет!

Часть 1 Глава 8

Середина августа 1253 года

Несмотря на то, что лошади идут мелкой рысью, я не могу расслабиться. Все время приходится быть начеку, потому что кобыла подо мной просто не лошадь, а какое-то бесовское отродье. То она норовит куснуть скачущего рядом мерина, то пытается лягнуть идущего позади жеребца, посчитав, что тот слишком приблизился и посягает на ее целомудрие, то еще невесть что выкинет. В общем это не путешествие, а сплошное испытание.

Я привык к своей Луне, которая всегда отличалась своим потрясающим спокойствием и почти человеческой понятливостью, а эта… Думаю, Турслан дал мне ее специально и сейчас по-тихому наслаждается своим извращенным чувством юмора.

Прошло уже три недели с того дня, как мы поставили лагерь на северной окраине Золотого Сарая, и это время я провел не без пользы. Лето, как я уже говорил, в Ордынской столице мертвый сезон, потому как все высокородное монгольское население отправляется кочевать по степи, но в этом мне виделись и свои плюсы. Во-первых, можно было не тропиться с реализацией товара, а сначала провести глубокую маркетинговую разведку. Кто и что продает? Интересы каких купцов мы затронем своим товаром? Имеют ли они связи при дворе, и так далее. Потому как выгода выгодой, а я все ж надеюсь закрепиться тут надолго, и сориться с местными с самого начала было бы нежелательно. Во-вторых, мне хотелось бы до встречи с Ордынскими шишками поговорить с Великим князем Андреем и Ярославом Тверским. И в-третьих, хорошо было бы до аудиенции у хана увидеться с Турсланом Хаши.