Тверской баскак. Том Пятый

Меня бесит, что я так нервничаю, но тут ничего не попишешь, на карту поставлено слишком многое. Если сейчас я не реализую свою идею, то придется признавать, что я плохой стратег не только в политике и дипломатии, но и в военном деле. На меня давит тот факт, что расход боеприпасов оказался куда бо’льшим, чем я ожидал. Даже не просто бо’льшим, а по-настоящему катастрофичным! Еще парочка осад и мне попросту нечем будет стрелять! Запас пороха и ракет растаял как утренний туман всего в нескольких сражениях, а кампания еще только-только началась. Снабжение запаздывает! Куранбаса написал, что очередной обоз с огненным зельем вышел из Твери, но до меня он до сих пор так и не добрался. Цел он или кто-то уже наложил на него свою лапу, я понятия не имею. Возможно, вскоре все разъяснится и он таки прибудет, а возможно и нет! Но худшее не в этом, самое плохое в том, что даже когда обоз придет, он все равно кардинально не изменит ситуацию. Мои заводы на сегодняшний день попросту не состоянии обеспечить такой расход, какой потребует эта война, если я не сумею качественно изменить ситуацию.

Как я так просчитался, мне думать пока не хочется, посыпать голову пеплом всегда успеется! Вся моя жизнь в этом времени говорит мне, что не надо себя заранее хоронить и упираться только в одно, пусть и неплохое решение. В любой ситуации всегда требуется искать и находить альтернативные пути. Идея с Конрадином мне нравится не только своим политическим изяществом, но и тем что с ее помощью я сумею скрыть от Бурундая как свои истинные цели в этой войне, так и дефицит боеприпасов. Ему да и вообще Золотому Сараю незачем знать, что огненный наряд у меня не бесконечен и довольно быстро может истощиться. Хоть мы сейчас и в одной упряжке, но все может измениться в любой момент, и я об этом никогда не забываю.

— Если я не привезу согласие герцога, — зло бормочу и сжимаю кулаки, — то в глазах Бурундая буду выглядеть пустым болтуном, и это меньшая неприятность из тех, что потом может произойти!

Мое нервное хождение из угла в угол прерывает скрип двери и показавшееся в щели лицо Прохора.

— Тут это, пришли к тебе, консул!

С трудом удерживаю себя от порыва спросить «кто» и, не торопясь, словно бы нехотя, произношу.

— Ну что ж, коли пришли, так зови!

Прохор широко распахнул дверь, и появившийся в проеме церковный служка негромко, но торжественно объявил.

— Архиепископ Мюнхена и Фрайзинга, Лаурелий Эберсбах!

Поднимаю взгляд и вижу холодные расчетливые глаза того самого щегольского священника, на которого я обратил внимание в приемной зале.

Скрывая свою радость за маской холодного безразличия, я мысленно поздравляю себя с успехом.

«Хвала небесам, я был-таки прав, и мои нервные клетки потрачены не в пустую!»

Часть 1 Глава 8

Конец Ноября 1257 года

Склонив голову, выражаю почтение к сану вошедшего и предлагаю ему стул напротив себя.

Придерживая полы длинной рясы, Лаурелий Эберсбах садится и тут же вскидывает на меня острый проницательный взгляд.

— Ведь ты же не азиат, почему ты заодно с этими дикарями?

«Дикарями⁈ — Слово резануло слух, и я не могу не поразиться. — Даже сейчас, когда Европа в полном дерьме и ничего путного еще не достигла, спесивое чувство превосходства уже цветет тут пышным цветом!»

Подумав так, отвечаю гостю ироничной сентенцией.

— Вовремя встать на сторону сильного — это не предательство, а предвидение!

Получаю еще один укол проницательных глаз, но на лице архиепископа ни тени улыбки. Наоборот, он слегка кивнул, словно бы абсолютно серьезно обдумал мои слова и согласился с их разумностью.

Удовлетворившись ответом, епископ попытался было продвинуть беседу в том же ключе, задавая вопросы о том, кто я и откуда.

Мне такое развитие ни к чему, и я резко пресекаю это направление.

— Разве сейчас имеет значение моя скромная персона⁈

Мой гость на мгновение умолк, и я тут же беру бразды правления в свои руки.

— По-моему, сейчас гораздо важнее, какой из двух возможных вариантов будущего предпочтет герцог Баварии Людвиг II Виттельсбах.

— Выбирать особо не из чего! Безоговорочное подчинение или полное уничтожение! — Тут же надменно скривил губы архиепископ. — Ведь так, если мне не изменяет память, выразился в своем ультиматуме твой повелитель.

Старательно нажимая на слово «повелитель», он невольно показывает, что прекрасно знает с кем сейчас говорит и специально стремится меня задеть. Это даже слегка забавляет.

«Он что действительно думает, что имеет дело с простодушным варваром, которого можно вывести из себя подобной уловкой!» — Успеваю мысленно сыронизировать, но вслух продолжаю мягко и вкрадчиво.

— Все верно, но безоговорочное подчинение — это ведь не полновесная константа. Этот шаг имеет множество нюансов, порой так сильно отличающихся друг от друга, что иногда со стороны даже не понятно, а была ли эта безоговорочная капитуляция.

— Ты изъясняешься так, будто закончил богословский факультет в Болонье, — в глазах Лаурелия сверкнула ироничная искра. — Красиво, цветисто, и никакой конкретики!